Бриллианты на пять минут

Анастасия пересилила отвращение, чуточку придвинулась и тронула за плечо Николку. Не знала, что легкое прикосновение вызовет в нем такую бурю. Она лишь закрыла глаза, чтобы не видеть пламени в его глазах, которое, казалось, способно было сжечь. Она думала, что ее обнимает и целует убийца мужа, мысленно просила у Серафима прощения и понимания. А Стрижак вперемешку с поцелуями шептал:

– Настенька… я для тебя, что хошь, сделаю… Настя… не бойся меня. Любить тебя буду, как никто другой. Бить не буду, клянусь! Настенька… Настенька моя…

Глава 6

Батона разбудил стук, как будто кто-то безжалостно барабанил по его неприкаянной головушке. Недовольно проворчав «иду», он поплелся в прихожую, собираясь задать взбучку полуночникам. Не успел Батон открыть, как некто навалился, потеснил его и вихрем ворвался в коридор, рявкнув:

– Закройся! Быстро!

Батон спросонок ничего не понял, только, подчиняясь приказу, захлопнул дверь. Тем временем некто влетел в комнату, он поплелся следом. Щурясь от света, Батон наконец разглядел Грелку. Ева, тяжело дыша, плюхнулась на табурет, облокотилась о стену спиной и выдала скороговоркой:

– Учти, я знакомой сообщила, что у тебя буду. Так что ты со мной ничего не сделаешь. А если сделаешь, тебе крышка.

Но разве способны сонные мозги, пропитанные самогоном, вычленить из длинной белиберды мысль? Батон мотнул головой, прогоняя остатки сна, выговорил членораздельно:

– Повтори, че ты вякала?

– Где Пушок? – угрожающе пискнула Ева.

– Тю! Дома… Где ж ему быть?

– Вот тебе! – Ева выбросила вперед руку. Батон разглядел сначала кулак, потом дулю и выпятил нижнюю губу, соображая, какое применить наказание к стерве за оскорбительный жест. Но Грелка огорошила его вторично: – Нету дома Пушка, нету! Убит он. Ножом в спину убит прямо у себя дома!

Батон, как был в семейных трусах и в грязной майке, плюхнулся на табуретку, шумно вдохнул воздуха, словно новость его убила, затем застыл, выкатив глаза. Ева поняла, что он сильно тормозит и должен переварить услышанное, а это, видимо, произойдет нескоро, поэтому приступила перебирать бутылки на столе. Выпивки – ноль, все вылакал один.

– Я так делюсь с тобой, – зло упрекнула его Ева, – а ты один, да? У, скотина…

– Повтори, че ты вякала? – очнулся он.

– Ты – скотина! В одиночку пьют последние алкаши.

– Раньше че вякала! – гаркнул Батон, приобретя от напряжения свекольный цвет.

– А, про Пушка? Убили его. Ножом зарезали. Интересно мне знать, это ты его приголубил? Признавайся, я никому не скажу, но знать желаю!

– Ты че?! Долбанулась? Дура! Че несешь?

– Ага, думаешь, я тебе поверила? Мы пили с ним, а потом его кто-то ножичком… А днем нашли Пушка… Да ни одна рожа ментовская тебе не поверит!

– Не, че… правда? – растерялся Батон. – А за что его?..

Взглянув на потрясенного дружка, Ева сбавила обороты:

– Я так думала, ты его из-за ревности…

– Я?! Его?! – выкатил Батон без того круглые глаза. И вдруг заходил по комнате, шлепая босыми ногами и взмахивая возмущенно руками. – Чокнулась, да? Да что б я… из-за тебя… Не, придумает же!

Видя, что Батон распаляется, отчего последствия для нее могут быть самые непредсказуемые, Ева пошла на попятную:

– Так это не ты его?

– Не я! – дико заорал тот в ответ.

– А кто? – округлила она один глаз, до конца, правда, не веря ему. – Кто ж тогда его завалил? А ведь будут думать на нас…

Батон бухнулся на кровать в полном изнеможении, по его красной роже катился пот – значит, труханул до последнего нерва.

– Бабки есть? – спросил он надрывно.

Ева достала потертый кошелек, отсчитала деньги, протянула:

– Две возьми, чтоб зазря не бегать. И смотри, чтоб Дубина не надурила, а то подсунет пойло, закрашенное собственной мочой, травись потом…

Батон быстро оделся и слинял. Ева осталась наедине с мыслями, достала пачку сигарет без фильтра и закурила. Это сначала ее накрыло, что убил Батон, но, сопоставив его поведение и вообще характер Батона, поняла: не он. Чтоб замочить приятеля, да еще подло – в спину, надо иметь по-настоящему сволочную натуру. Батон не такой. К тому же он трус. Нет, в драки-то он частенько спьяну да сдуру лез, но чтоб за нож схватился… На нарах париться никому неохота, разве что бомжу какому, которому крыша нужна на зиму.

К возвращению Батона у Евы созрел план. Когда выпили с ним по полстакана самогона, она выложила: