VIP-услуги для змеюки

– Павел! Я сама читала, что веселые, спокойные игры помогают избавиться от температуры, насморка и даже камни из почек выводят. Так что будем лечиться. Ты – мужчина, да к тому же в любой момент уснуть можешь, поэтому веселые игры с тебя и начнем, – не потерпела возражений Василиса. – Давайте заново. Итак: море!

– Да уж, веселуха… – проворчал Павел.

Он уже хотел снова уснуть, но, взглянув на мать, послушно закатил глаза к потолку.

– Значит, море… э-э-э… Черное море. Каспийское, туда еще Волга впадает… Саргассово опять же…

– Паша! Прекрати паясничать! – разволновалась мать. – Говори первое, что приходит в голову. И быстро. Давай еще раз. Рыба…

– К пиву!

– Человек…

– С пивом!

– Беда…

– Без пива.

– Милиция…

– На работе не пью, – растерялся Павел.

Василиса расстроилась чуть не до слез. Она так славно все придумала – в игре Пашка должен был непременно проболтаться, какая такая Клеопатра заявлялась в милицию. А он… одно пиво на уме. Так и спиться недолго!

– Алкаш…

– Водка! – радостно выкрикнул сын.

– Это ты алкаш! Неужели кроме «пиво» и «водка» слов больше нет в русском языке? И это мой сын… – вопила Василиса.

Она вздернула руки к потолку и мимолетом оценила – хорошо ли смотрится свежий маникюр. Жест получился немного театральным, зато трагичным.

– Мам, ну у меня такая сухость во рту, и жар опять же… Я не знаю отчего, но так пива хочется, просто спасу нет. Опять же на больничном я, можно позволить бутылочку, – заканючил несознательный больной.

– Хорошо, – сжалилась над ним Люся. Она уже поняла, куда клонит подруга. – Мы тебе принесем бутылочку, но и ты мать уважь – поиграй, вспомни младенчество. Что ж делать, ты ведь знаешь, какой она азартный игрок.

Павел вздохнул, поудобнее устроился на подушках и приготовился отвечать.

– Несчастье… – снова начала Василиса.

– Радость.

– Клеопатра…

– Лошадь.

– Какая лошадь? – оторопела Василиса.

– А вон у вас книжка лежит на столе… Я прочитал, там про лошадь Клеопатру написано, – пояснил Павел.

Люся растерянно взяла книжку. Действительно, это была детская сказка про лошадку Клеопатру. Василиса недавно читала ее внучкам.

– Эта не подойдет, – отвергла Люся. – Давай другую вспоминай.

– Ну, тогда парикмахерская, – уверенно заявил Павел. – Она у вас на углу находится. Я каждый раз мимо прохожу, и вывеска в глаза бросается. Там прямо так и написано – «Клеопатра». Эта пойдет?

Подруги задумались.

– А больше ты никакой не знаешь? – на всякий случай уточнила Василиса.

– Не-а. Ну, еще правительницу знаю, древнюю. Но она, наверное, тебе тоже не понравится.

Василиса вздохнула. Похоже, Павел и в самом деле больше никого не знал. Значит, несчастье должно произойти в парикмахерской…

– Мам, ты мне светлое пиво купи, ладно?.. – напомнил о себе сын.

Ночью Люсе снилось, будто она в супермаркете купила замороженную золотую рыбку. Та волшебным образом оттаяла и пообещала спасительнице исполнить одно желание. Люся немедленно пожелала превратиться в большую белую птицу. Рыбка принялась трясти плавниками, а Люся ужасно мучилась – на кой черт ей понадобилось становиться гусыней, лучше бы ремонт в квартире попросила сделать… «Ну, чего ты, лети теперь в теплые страны, не бойся… скорее…» – шипела замороженная рыбка, а Люся не могла – кто-то держал ее за красную лапу.

– Ну скорее же… – снова раздалось шипение.

Люся поняла, что сон уже кончился, но кто-то так и продолжает цепляться за лапу… тьфу ты, за руку.

– Кто здесь? – вытаращила круглые глаза Людмила Ефимовна.

– Я здесь, не кричи, – тянула ее куда-то за руку Василиса. – Пойдем. Паша спит, опять бредить начал, давай у него сонного спросим про Клеопатру.

– Вася! Ну ты же мать, дай парню спокойно вылечиться. Чего его сонного пытать?

– Нет уж, надо обязательно сонного. В сознательном состоянии он нам ни за что не откроется, тогда его и пытать бесполезно.

– Вася, а вот я слышала, что больных нельзя пытать…

– Ну чего ты упрямишься? Он все равно болтает черт-те что, так вместо того, чтобы попусту бредить, пусть лучше на вопросы отвечает – и нам польза, и ему не так скучно. А то чего ж он сам с собой-то… И никакого стыда. Ой, Люся, если бы ты знала, что он в бреду несет!

Люся побрела за подругой, сшибая на ходу журнальный столик и стулья.

– Тише ты, прямо никакой кошачьей поступи! – рассердилась та на нее. – Разбудишь.