Дневник чужой жены

Паша сидел за столом в пустом зале, прибыл днем, значит, неспроста. Он указал глазами на стул, Нина присела, скрывая волнение, и замерла в напряженной позе. Два амбала на этот раз не стояли за его спиной, а остались у входа. Паша неторопливо начал:

– Ты же понимаешь, что сохраняется тайна следствия…

– Разумеется, – кивнула Нина, безумно обрадовавшись, что Паше не удалось ничего разузнать. Ура, он не втянет ее в банду! – Не переживай. И на том спасибо.

– На чем спасибо? – поинтересовался Паша.

– Ну, ты же пытался узнать… не удалось. Ничего страшного.

– Кто сказал «не удалось»?

Паша смотрел на нее с сожалением и одновременно с усмешкой. Явно что-то знает. Неужели «тайна следствия» ему доступна? Тогда она попалась в его лапы! В банду, может, и не затянет, а платить дань заставит. Паша насладился паузой, во время которой Нина беспомощно хлопала глазами, и важно начал:

– Узнать удалось немного. В прошлый четверг…

Он рассказал то, что Нина знала и без него. Она лишь вычисляла, какую пошлину он наложит на ее кафе. А платить неохота – жуть. Появилась новая проблема – как вывернуться из-под его «опеки»? Вдруг Паша сказал такое, отчего Нина забыла обо всем:

– Теперь версии. Первая: Глеб Печернин убил свою жену, застав с любовником. Но Печернина нигде нет, он не приходит на работу, не дает о себе знать родным. В тот роковой вечер он должен был пойти на банкет, но не пришел туда, пропал. Поэтому есть еще версии, что Печернина либо ликвидировали, либо выкрали, либо он сам залег на дно. Еще есть версия: убийство связано с ограблением. В доме Печерниных все перерыто вверх дном, вскрыт сейф, но сейф не взломан, а открыт, следовательно, грабитель знал код или он пытал жену Печернина, и та выложила код. Следующая версия: убийство связано с бизнесом. И Печернин, и любовник его жены имели общие интересы, значит, общих врагов. Но это не все. Не установлено точное количество людей, находившихся в доме в момент убийства, поэтому версии не окончательные.

– Что значит, не установлено количество людей? – озадачилась Нина. – Ты хочешь сказать, что убийца был в доме не один?

– Именно, – сказал Паша, довольный произведенным впечатлением на Нину. – Там было несколько человек. Пока считают так: двое убитых, далее: тот, кто убивал – это три. Там была женщина – это четыре. И был еще один человек. Значит, пять.

Нина почувствовала, как по телу пробежал озноб. Она-то там побывала, вот тебе и женщина. Был и Глеб. Вот и цифра «пять». Как же это выяснилось?

– А откуда известно, что в доме побывали пять человек? – нашла в себе силы спросить она. – Не много ли?

– Ну, в такие подробности меня не посвятили. Что удалось узнать, то узнал.

– Странно, – с сомнением сказала Нина, – тайна следствия, выходит, всем доступна?

– Не всем, Нинуля, не всем, – улыбнулся Паша. – Но когда есть свои люди, узнать можно любую тайну.

– Свои люди? – переспросила Нина. – Стукачи? Но стукачам платят. Ты заплатил за это? Сколько? Я отдам…

– Нинуля, – ласково сказал он, – Паша Кореец выяснял из благородных чувств к тебе. Но даю бесплатный совет: пусть твой интерес на этом и замерзнет. Не стоит к этому делу приближаться на пушечный выстрел, иначе ты залетишь крупно.

– Да при чем же здесь я? – удивилась она, правда, заметно задергалась. – В прошлый четверг я весь день до часу ночи проторчала в кафе…

– Нина, – перебил он, – передо мной не стоит чирикать. Паша Кореец людей насквозь видит, он знает, что ты никаким боком не причастна к делам бывшего жениха (и это знает!). Но мокруха, Нина, слишком загадочная. Много всего, и нет ничего. Обрати внимание: средства массовой информации по этому поводу ни гугу. На прошлой неделе лавочника грохнули, так газеты пестрели сообщениями. А о такой, я бы сказал, семейной поножовщине молчат. Ну, тут понятно: замешаны известные лица, а они всегда неприкосновенны. Да и наши СМИ не столичные папарацци, которые на скандалах бабки себе делают и имидж. Но, Нина, поверь: в таких исключительных случаях любой залетает в подозреваемые, был бы мало-мальский мотив. Ты меня поняла?

– Да, – закивала Нина, хотя ничего не поняла, только то, что каким-то образом следствие знает о женщине.

Паша допил чай, который заказал до прихода Нины, и ушел. А у нее не было сил подняться, ноги не слушались, руки дрожали. «Так, – говорила себе мысленно, – если они знают, что там была женщина, узнают, что это была я. Мне конец. Теперь, даже если выгоню Глеба, я стану подозреваемой в убийстве. Какой ужас! Что же теперь делать? Не знаю. Надо увидеться с Глебом… Сколько у меня времени? Есть еще час. Успею». Нина вскочила с небывалой энергией и помчалась в кабинет. Миша не ушел, сидел на стульчике и читал газету, он встал навстречу: