Афродита размера XXL

   Первый Помощник Шестого Виталий Протопопченко бежал по площади перед аэровокзальным комплексом, как по минному полю. Шеф велел ему любой ценой задержать министра, чтобы тот не успел проинспектировать территорию форума сегодня. Уже к завтрашнему утру на площадке ценой героических усилий бессонных организаторов мероприятий должны были произойти многочисленные положительные изменения, но пока экспозиция представлялась к сдаче не больше, чем город-герой Ленинград.

   В принципе нетрудно было придумать пару-тройку сценариев, по которым министр мог задержаться в аэропорту на часок-другой. Однако Шестое Лицо, укоризненно колыхнув щеками, строго предупредило:

   – Экстрим не предлагать!

   Поэтому шикарный вариант с кастрюльным бунтом фигуристых бортпроводниц, захватывающих министра в заложники, даже не рассматривался. Виталий напрягся и придумал кое-что получше.

   – Что, если мы торжественно откроем новую посадочную полосу? – предложил он, посмотрев на две вереницы лампочек, тянущихся в глубь капустного поля.

   Команда электриков, спешно монтирующих сигнальные огни, работала днем и ночью, благодаря чему электрификация капустной плантации шла гораздо быстрее, чем в свое время реализация плана ГОЭЛРО.

   – Разве эта посадочная полоса уже достроена? – Шестое Лицо сначала тоже поглядело на лампочки, а потом почтительно засмотрелось на скифский курган между ними.

   Бульдозеристы, растягивающие по полосе песчано-гравийную смесь, работали гораздо хуже, чем электрики.

   – Полоса недостроена, – согласился хитроумный Протопопченко. – Но разве это повод ее не открыть? Аэробусы мы нынче сажать не будем, да у нас и нет аэробусов, а в остальном сделаем все как положено: цветы, камеры, торжественные речи, разрезание ленточки, мини-фуршет с шампанским.

   Цветов, камер, ленточки и жидкой составляющей мини-фуршета у Виталика тоже не было, но это его не смущало.

   – Сделаем программку минут на сорок, а там совсем стемнеет, и осмотр экспозиции форума плавно перенесется на завтра! – предложил он.

   – Молодец, Виталя, я в тебе не ошибся! Работай! – важно сказало Шестое Лицо и со спокойной душой ушло в теплый депутатский зал пить кофе с коньяком.

   Помощник плотнее закутался в пальто и посмотрел на часы: до посадки самолета с министром на борту осталось двадцать пять минут. Времени на подготовку праздника было крайне мало, но Протопопченко так не хотелось услышать из уст начальника: «Виталя, я в тебе ошибся! Больше не работай!», что он мобилизовал все силы и постарался совершить невозможное.

   Красную ленточку и ножницы Виталий выпросил в цветочном ларьке в придачу к букету для министра, купленному на собственные деньги. Вино и фрукты для мини-фуршета почти добровольно предоставил грузинский ресторанчик, хозяину которого Протопопченко доходчиво объяснил, что сделают с ним и с его шашлыками, если он не будет сотрудничать с властью. Ресторатор благоразумно предпочел обойтись без смелого сексуального опыта повышенной травматичности. Прессу Виталий заказал звонком в департамент СМИ – там всегда располагали телефонами тружеников массмедиа, готовых по команде «Бригада, на выезд!» сорваться с места в галоп. На организацию достойного музыкального сопровождения времени не было, но Протопопченко решил вопрос, пригнав из зала ожидания трех пассажиров, любезно откликнувшихся на радиопризыв: «Граждан, имеющих при себе музыкальные инструменты, просят срочно подойти к справочному бюро». Ковровая дорожка прибыла из администрации аэровокзала, а хлеб-соль – из буфета VIP-зала. Правда, кружок ржаного «Никитского» неаппетитно напоминал собой коровью лепешку, но изобретательный Виталий собственноручно украсил его затейливыми декоративными кривульками из светло-коричневой пены «Герметик» – флакон этого замечательного вещества конфисковали у электриков.

   – Российский министр – это вам не голодающий из Зимбабве, он символический каравай за обе щеки жрать не будет, отщипнет кусочек – вот и вся дегустация, – наставлял хитроумный Протопопченко буфетчицу, захваченную в VIP-кормушке заодно с хлебушком.

   Подавальщица каравая трясла наколкой – то ли дрожала от волнения и холода, то ли соглашалась, что наши министры в отличие от африканских в еде весьма переборчивы. Присланный вассальной телекомпанией оператор и мобилизованные по тревоге музыканты, прячась от ветра за транспарантом, спешно расчехляли свои инструменты.