Угостите даму кавалером

– Ну, Максим, приглашай свою девушку к столу да знакомь нас, – оторвала Альку от раздумий Ирина Сергеевна.

– Знакомься, мама, это...

– Алина! – поспешно представилась Алька.

Еще не хватало, чтобы этот Раскатов опять ее как-нибудь Анной Петровной не обозвал!

– Надо же, какое красивое имя, – улыбнулась Ирина Сергеевна, незаметно пододвигая к Альке бутерброд с сыром и колбасой.

А Алька тем временем, чтобы уже окончательно расставить все точки над «i», добавила:

– Только вы не подумайте, я не какой-то сиделкой работаю! И не медсестрой, ну там, чтобы за престарелыми наблюдать...

Раскатов дернул шеей, пробормотал беззвучно что-то нелестное и заиграл желваками.

– А я и не думаю, – хохотнула хозяйка. – Я их по запаху чувствую. Знаете, у медиков специфический запах. Мне кажется, почти у каждой профессии свой запах есть.

– Да что вы! – охнула Алька и быстро затараторила: – Тогда вы меня лучше не нюхайте, от меня всякой дрянью несет!

– О господи, – возвел глаза к потолку Раскатов. – С пищевыми отходами она работает, что ли...

– Да нет же, – покраснела гостья. – Просто я у нас на заводе в химлаборатории работаю. Там вообще работа интересная. Еще вот и новый проект подбросили, но ведь с химикатами дело иметь приходится. А это ж не духи, чего их нюхать...

– Да и в самом деле, – махнула ухоженной ручкой Ирина Сергеевна. – Расскажите лучше, Алиночка, откуда вы к нам приехали? Где устроились? Где у вас родители проживают?

Алиночка с удовольствием вгрызлась в бутерброд, а когда прожевала, охотно рассказала:

– Да ниоткуда я не приехала, в этом городе с самого рождения и живу. Здесь недалеко, в Зеленой Роще. Из родителей у меня только мама, ну еще сестра младшая, а отца нет, он у нас старенький был, да еще и пил, вот и умер. Давно уже. А мы одни женщины остались. Мама на пенсии, сестра Варька... ой, она все время говорит, чтобы я ее Барбарой называла. Но она никакая не Барбара, на нее как только глянешь, сразу понятно – Варька! Ну так вот, она у нас учится в институте. Только уже давно, никак не может все премудрости осилить.

– Это у вас семейное, – вздохнул Раскатов.

– Нет, ну я же закончила! – возмутилась Алька. – В технологическом отучилась. А она...

Ирина Сергеевна удивленно приподняла бровь и спросила:

– Алиночка, так ведь Максим сказал, что вам совершенно негде жить, а получается, что у вас родной дом под боком. Вы захотели оставить своих женщин одних?

Алина поморщилась.

– Если бы одних, то не оставила бы... Тут такое дело получилось... Наша Варька выскочила замуж, ну и привела Бориску в дом, раньше-то он в общежитии жил. И как-то так получилось, что мне пришлось уступить им свою комнату, молодожены ведь. И теперь я сплю в гостиной. Но это бы ничего, но тут к нам его братец нагрянул. Здоровый такой бугай, ходит только командует. И все они дома сидят, потому что не работают. И мне, получается, иной раз даже отдохнуть негде. Ну не лягу же я на диван в гостиной, когда там застолье, правда ведь?

– И что, кроме тебя никто не работает? – не поверил Максим.

– Ну... получается, что никто... – пожала плечами Алька. – Нет, вообще-то Бориска хочет работать, но только эстрадной звездой, он же у нас музучилище закончил. А его никто не берет. Вот он и ждет случая. Ну чтобы этот счастливый случай выпал, а Бориска к нему был уже готов – никаких тебе работ, обязанностей – раз и в звезды!

Мать с сыном переглянулись.

– Вы только не сердитесь, но я не каждый день буду у вас ночевать, – предупредила Алька. – А то ведь мне ж и домой надо, как они без меня...

– Конечно, конечно... – торопливо закивала головой Ирина Сергеевна. – Ну а сегодня ты ведь останешься?

– Сегодня – да, – кивнула Алька. – Вот как раз сегодня...

Раскатов выслушал Алькину повесть до конца и, не углядев в ней ничего опасного для матери, решил откланяться.

– Мам, ну я побежал. Тебе теперь нескучно будет. Кстати! Алина... как вас по отчеству?

– Антоновна.

– Да не важно. В общем, завтра в шесть вечера я жду вас на вождение, – добавил он, выбегая на крыльцо. И уже там Алька услышала, как он строго выговаривает собаке: – Ты, Филька, смотри в оба. Оставляю тебе двух женщин, обе – никакие. Ну то есть – беспомощные, так что – береги.

И уже через минуту калитка скрипнула, и Алька поняла, что они остались одни.

– Ой! – вдруг всполошилась она. – Мы же хотели у вас машину поставить! А этот Максим... Михайлович так и оставил ее у ворот.