Снимать штаны и бегать

– Ага… только она не с нами живет… – начал было мужчина, но видно, что-то сообразив, быстренько добавил: – Живет не с нами, но часто, очень часто приезжает. И опять же, мы ей продукты возим из своих денег, заработанных.

– Вот и я вам про то же. Сейчас за пенсионеров государство их детям субсидии выдает, чтобы снабжали стариков лучше. Так вам куда принести, по какому адресу?

Мужчина даже не догадался засомневаться – вроде говорили, что курьеры тысячу раз приходили – долго раздумывать он опасался, вдруг рассердятся и деньгами обойдут! А потому скоренько продиктовал:

– Семафорная, сто двадцать один, квартира шестьдесят четыре. Девушка! А я тоже маму пенсионерку имею! Она у меня, правда, в другом городе живет, но я ежедневно о ней скучаю, печалюсь, так сказать. Мне там ничего не причитается для утешения души?

– Разберемся на месте. Завтра с восьми до двух, ждите, – сурово отрезала Любочка и брякнула трубку на место.

Теперь у нее был адрес! Нет, ни до какого завтра она, конечно же, ждать не будет, а нарисуется прямо сегодня, чтобы застать свидетельницу врасплох. Любочка мигом накрасила белесые ресницы, нарисовала губы сердечком и выбрала самое нарядное платье – зеленое, в крупных оранжевых лопухах. Весьма довольная собой, она уверенно постучалась к соседу.

– Федул Арнольдович! Откройте! Вы меня должны проводить до места! Федул Арнольдович! Я иду на опасное задание!!

Любочка даже слегка пнула ножкой по хилой двери, однако открывать ей никто не собирался. Она несильно расстроилась – Федул никогда не впускал ее к себе, даже на порог.

– О-о-ой, на-а-адо же! Можно подумать, я навязываюсь! – фыркнула она, не переставая именно навязываться, изо всех возможных сил дергая дверную ручку. Впрочем, Федул Арнольдович мог отбыть на работу и выжидать его не имело смысла.

Искала нужный адрес Любовь Андреевна долго. Она два раза успела заскочить в закусочную и истратить солидный кусок материной пенсии, прежде чем добралась до Семафорной, сто двадцать один. Еле живая доползла она до пятого этажа, где и находилась шестьдесят четвертая квартира. Двери ей открыли сразу же.

– О! А это еще что за птица-тетерев? Вам кого? – уставился на нее красными глазами мужчина без возраста.

Сколько ему лет, угадать было совершенно невозможно – грязная щетина, редкие кудряшки на голове, сбившиеся в несвежие патлы, майка с тонюсенькими лямочками бесстыдно открывала прыщавую грудь, а вытянутые трико делали тонкие ноги горбатыми. Любочка вдруг сообразила, что ни отчества Ульяны, ни даже ее фамилии по мужу она не знает, и все же отступать было поздно. Находчивая сыщица немного поморгала накрашенными ресницами, помня, что они теперь длинные и красивые, затем произвела несложные мыслительные потуги, и ее озарило. Кто же не знает, что каждый представитель мужского пола втайне считает себя эталоном силы, ума и опытности. А уж о красоте стоит ли говорить! И вот этот, немного несостоявшийся красавец, вероятно, тоже мыслит себя каким-то секс символом. Остается только оставить его в этом сладостном заблуждении, и можно из мужика вить веревки. Поэтому Любочка сладко растянула губы, задвигала бюстом и стала стрелять глазами.

– Зда-авству-уйте, – промурлыкала она грудным контральто. – А Ульяну можно?

Неизвестно, как о себе понимал хозяин квартиры, но вид похотливой немолодой особы привел его в необъяснимое раздражение.

– Нет Ульяны!! И нечего тут ногами сучить! – рявкнул он и попытался захлопнуть двери.

Оскорбленная Любочка мгновенно сориентировалась, навалилась на дверь всем телом и с возмущенным рыком прорвалась в комнату:

– А где она?! Она мне деньги задолжала! Если сейчас же мне не представите свою жену, сами будете долг отдавать!

– Фиг!! – выталкивал незваную гостью хозяин. – Я ничего у тебя не брал! А Ульки уже черт-те сколько дома нет! Небось, вместе по мужикам шарахались, а теперь за деньгами она явилась! У-у! Бабское отродье!! Я таких за версту чую!

Любочка отбрыкивалась от разъяренного супруга Ульяны, а попутно, дабы не терять зря драгоценного времени, вела допрос:

– А когда… Да уберите руки!! Вцепился прямо в бедро, гад!! А когда она пропала?

– К матери уехала, стерва! А потом не возвращалась! Сейчас топором наверну, честное слово! Не держись за косяки!! А, черт, хрен с тобой, я тебя и вместе с косяками выставлю!! Где же топор-то?!

Хозяин и впрямь кинулся куда-то в кухню, вероятно, за топором, только у Любови Андреевны сработало чувство самосохранения и инструмент она увидела быстрее. Схватив страшное оружие, она занесла его над головой и взревела: