Будет ночь – она вернется...

Ульяна Харченко. Двадцать седьмого августа вызвала такси на девять вечера, сдала номер и переехала на Виноградную улицу. Жить должна была там вместе с мужчиной, с которым она сняла дом. С собой имела крупную сумму денег, украшения. Ее вещи отнес к такси Макс.

Татьяна Фатеева. Двадцать девятого августа ушла из пансионата в казино, куда не попала. Дежурной намекнула, что будет не одна, значит, ушла на свидание. На ней были ювелирные украшения, ключ от номера не сдала. В номере не обнаружено денег. Какая сумма имелась у нее в наличии – неизвестно. Вешалась на Кирилла, Викентий побывал у нее с массажем, шастал к ней и Макс.

Лика. Четвертого сентября вышла из корпуса, куда направилась – неизвестно, найдена пятого сентября на дне. Связи: Викентий, Макс, Егор, Расул. К Кириллу неровно дышала, попыталась внести раздор между ним и Алиной. Ключ от номера не сдала, крупная сумма в валюте и рублях из номера исчезла.

С бизнес-вдовами покончено. Теперь подозреваемые…

Кирилл. Познакомился с Алиной двадцать девятого августа, предложил переехать в «Южную ночь». В порочных связях замечен не был, но женщины его стороной не обходили. Характеризуется с положительной стороны практически всеми свидетелями. В результате дерзкой выходки Лики поссорился с Алиной, затем помирился, в момент примирения предложил ей снять домик где-нибудь на берегу…

Викентий. Услуги в номере оказывал Фатеевой, Лике, Кристине. На берегу моря в ночное время назначил свидание Любе, нагло приставал к ней. Отзывы о нем нелестные.

Макс. Характеристики разнятся, но все свидетели без исключений приписывают ему страсть к слабому полу. Связи: Фатеева, Лика, Кристина. Харченко только чемоданы нес. И по словам Кати, ненадолго забегал в корпус во время танцев, что отрицается Севой.

Эдвард. Молчаливый, педантичный, культурный, ухаживает за Любой. Образец для подражания по всем статьям. Именно он выступил с инициативой не хвалиться победами над женщинами, его поддержал Макс. Алина с ним не общалась.

Егор. Поведение не идеальное. Замечен только с Ликой, которая его злила беспорядочными связями, значит, ревновал ее. Однажды взял Лику силой прямо у нее в номере, что характеризует его как скотину. Но ей понравилось. С Кристиной ходил ночью купаться, настоятельно тянул ее в море. Был пьян или прикидывался? Собрался уехать.

Расул… внимание на нем заострять не стоит, Расула – в корзину.

Это голые факты, голые, потому что за ними – пустота, нет бесспорных улик. За отрицательные характеристики, предложение снять дом, за наглые приставания, за заботу о чести женщины не задерживают и не предъявляют обвинение в убийстве. В то же время Руслан готов дать голову на отсечение – это кто-то из этих парней. Потому что больше некому! Во всяком случае, один из них точно обольщает женщин. Но кто второй? По словам Севы, никто из парней не отлучался с танцевальной площадки, а Лика убита как раз в это время. Да, исполнитель не живет в пансионате. Но где он обитает? Ребята пашут сутками, обследовали ближайшие дома отдыха, но такого сексуального разгула не творится ни в одном из них, на территорию «Южной ночи» никто из отдыхающих мужчин не захаживает. А убивают только женщин из «Южной ночи».

– У меня такого еще не было, – произнес Руслан.

– Что ты сказал? – не поворачиваясь от плиты, спросила Кларисса.

– Так, мысли вслух. Представь, мы знаем точно, что один из пяти человек соучастник убийства, а на него ничего нет.

– Как это? – недоумевала Кларисса, развернувшись к Руслану. – Вы знаете точно, а не можете определить, кто из пяти человек убийца? Я не понимаю.

– Нет улик. Ситуация примитивная и недоступная. Преступников двое, один закручивает с женщиной интрижку, второй убивает ее. Тот, кто играет в любовь, все время на виду, то есть у него постоянно есть алиби. А второй… неизвестно где, но появляется он, когда подготовлена почва к убийству. При этом из номеров убитых пропадают крупные суммы денег и украшения. Главное, так нагло действуют, будто на двести процентов уверены, что не попадутся.

– Думаешь, это примитивный ход? Я бы так не сказала. Но знаешь, о чем бы я подумала на твоем месте? Не будешь смеяться?

– Постараюсь, – и он лукаво прищурился.

– Ну вот, ты уже готов хохотать, а я не произнесла еще ни слова, – с легким укором сказала Кларисса.

Он встал, обнял ее:

– Не сердись, воробышек.

– Опять называешь меня воробьем, – поморщилась Кларисса. – Ты не мог бы придумать другую птичку?