128  

Макс буравил его взглядом с ненавистью, с ненавистью же смачно плюнул на пол.

– Ты сейчас вылижешь весь пол, – спокойно сказал Руслан. – У нас полы моют честные, порядочные люди, и за маленькую зарплату. Но они не идут грабить, тем более не убивают.

– Может, и нам разъяснишь? – вскипел Сева.

– Сами посмотрите. У него нет следа от укола, который Сергей сделал сегодня утром! А царапины – есть! Это называется – идеальное преступление. Они так думали.

– Руслан, я все равно… – не закончил Сева, так как Руслан, не отрывая взгляда от глаз Макса, пояснил:

– У него есть двойник!

– Не двойник, – не без удовольствия заявил Яловой.


Он приехал в пансионат последним автобусом, когда смеркалось. Выходя из автобуса, задержался, глядя на мчавшуюся ментовозку. Милицейская машина въехала в пансионат. Сердце тревожно екнуло, а внутреннее чутье подсказало избрать другой путь. Он свернул в сторону, перелез через ограду и побежал к корпусу, постоянно осматриваясь, чтобы не столкнуться с людьми. У корпуса он перебегал от дерева к дереву, прячась за стволами, а потом подобрался к густым кустам на четвереньках и повел наблюдение оттуда. Ментовозка стояла у входа…

Глава 38

Двадцать девять лет тому назад в больницах еще не было ультразвука и прочих аппаратов, распознающих, кто именно находится в утробе – мальчик или девочка, тем более в районном центре. Живот прослушивали, сердцебиение слышалось мощное и частое, врач говорила, что родится богатырь. Врач не ошиблась – после тяжелых родов акушерка подхватила младенца и сообщила:

– Мальчик! Красавец! Крупненький!

Мать, чувствуя облегчение, произнесла со слезами счастья:

– Мирон…

– А отчего такое имечко не модное? – удивилась акушерка.

– В честь прадеда… – ответила мать и напряглась.

– Погоди! – закричала акушерка, передавая младенца медсестре. – Второй идет!

Второй родился быстро, с интервалом в пять минут. Обоим привязали на ручки бирки, где значилось не только имя матери, но и час рождения – минута в минуту, замотали новорожденных в выцветшие одеяльца и уложили на стол, неподалеку от роженицы.

– Ух, ты! – радовалась акушерка. – Близнецы! А мы ждали одного. Видно, сердечки мальцов бились разом, стало быть, дружными будут.

Да, их сердца бились в унисон. Мальчики стали неразлучными, любили одно и то же, одевали их одинаково, на расстоянии они чувствовали друг друга, когда заболевал один, сразу же начинал болеть и второй, которому дали имя Максим. Мирон и Максим – так решила мать: раз они одинаковые, то и имена им следовало дать на одну букву.

Два сына-близнеца были гордостью родителей, но когда мальчики подросли, они четко уяснили выгоду своего положения и пользовались уникальным сходством, что очень забавляло родителей, которые часто сами не различали, кто из них кто. Конечно, они были разными по характеру. Мирон главенствовал, от брата он отличался прямолинейностью и вспыльчивостью, а также ленью. Он не любил учебу, отлынивал от работы по дому, зато с удовольствием занимался спортом. Максим был более покладистым, но притом хитрющим проказником, немножко трусливым, немножко размазней. Вместе они дополняли друг друга.

До подросткового возраста у мальчиков даже голоса были одинаковые, чем они здорово пользовались. Дабы все различали сыновей, мать прикалывала им на рубашки разные значки. Но когда нужно было отвечать урок, Максим отвечал за себя, потом они тихонько менялись значками и местами, а делали это просто: Мирон кидал ручку на пол, лез под парту, в это время Максим перемещался на его место, Мирон вылезал из-под парты и садился на место брата. Разумеется, менялись они местами, когда учительница стояла спиной, но случалось, что и совсем нагло это делали, стоило учителю опустить глаза. Ну, а потом Максим отвечал урок вместо Мирона. Фокус в конце концов обнаружился, классная руководительница пересадила их за разные парты, нажаловалась родителям. Трепки дома не последовало, мать и отец безумно хохотали над проделками сыновей, с восторгом рассказывали друзьям и соседям, какие их мальчики сообразительные шалуны. Это лишь один из многочисленных примеров – проказам близнецов не было числа.

Но природа исправляет свои ошибки. Когда началась ломка голосов, вскоре обнаружилось, что у Мирона тембр будет низкий и густой, а у Максима – останется среднего регистра. Больше всех этому радовалась мать:

  128  
×
×