Руссо туристо, облико морале

– Цайтлер, болван вы этакий! Немедленно сделайте фоторобот вашей мошенницы из банка! – высунувшись из кабинета, рявкнул лейтенант.

Он секунду подумал, кивнул собственным мыслям и распорядился:

– Кто-нибудь, вызовите Амтманна. Пусть тоже составит фоторобот своей хулиганки.

В русское посольство с просьбой выслать фотографию пропавшей туристки он позвонил самолично.

6

Так Катя или не Катя?

Мальчик Маня при ближайшем рассмотрении оказался Манфредом, а Муня – Эдмундом. Девочку Моню любящие австрийские родители с парижским шиком назвали Моникой, тем не менее из этой троицы только она одна была неподдельной землячкой Моцарта и Штрауса. А Муня и Маня приехали в Австрию по турпутевкам из России, где их немецкие предки пустили корни в незапамятные петровские времена. При этом раскидистые генеалогические древа Мони и Муни успешно произрастали в совершенно разных агроклиматических зонах: блондин был родом из Сибири, а брюнет – с Поволжья.

Чего ради Моня, Маня и Муня сбились в крепкое трио и какова природа объединившей их связи, я не спросила – постеснялась показаться неделикатной. Вдруг у людей порочная любовь втроем, а я им всю малину испорчу!

– Чего это ты испортишь? – обиделся внутренний голос. – Наоборот, ты поможешь им вернуться на путь истинный! С твоим участием люди смогут чинно и благородно разбиться на пары.

Я обдумала эту мысль, и она не показалась мне особенно противной. Новейшее общество «МММ» (Моня+Маня+Муня) на две трети состояло из весьма привлекательных индивидуумов. Хорошенько рассмотрев и сравнив внешность блондина и брюнета, я призналась себе, что они равно хороши. Мне было бы трудно отдать предпочтение одному или другому, если бы Маня не обладал дополнительным весомым достоинством: оно было неорганической природы и имело вид небольшого, с книжку, ноутбука.

– О! У вас «Мак»? – обрадованно вскричала я, разглядев фирменное «надкушенное яблоко» Apple за сетчатым окошком Маниного рюкзака.

– Тихо! – нервно заозирался Муня. – У нас еще и конопелька есть, но зачем же об этом кричать!

Я пропустила эту подозрительную реплику мимо ушей, потому что как раз прислушивалась к своему внутреннему голосу. А он настоятельно советовал мне быстренько подружиться с обладателем переносной компьютерной техники, потому что при наличии своего ноутбука в цивилизованной стране залезть в Интернет совсем не проблема. Не нужно бродить по городу в поисках компьютерных клубов, достаточно зайти в одно из тех многочисленных заведений, где в придачу к кормежке клиент при желании получает энную порцию интернет-часов. Смекнув, что у меня появился реальный шанс поискать информацию о самой себе в богатых закромах Всемирной сети, я внутренне приободрилась, однако мину скроила самую жалостливую.

– Манечка, миленький! Можно мне обратиться к вам с одной деликатной просьбой? – умильно спросила я, молитвенно сложив ладошки перед грудью.

Ее я постаралась максимально выпятить, так что ладошки выдвинулись довольно далеко.

– Лучше ко мне! – первым оценил убедительность моей просьбы белобрысый Муня.

– А то! – ответил брюнет.

В отличие от своего приятеля он был немногословен.

– Манечка, вы не могли бы сходить со мной в какой-нибудь ресторанчик с беспроводным Интернетом?

– Это интимный ужин или мы все приглашены? – опять влез с ненужным вопросом неугомонный Муня.

– Э-э-э… – я замялась. – Я с удовольствием пригласила бы всех, но у меня нет наличных. И я не знаю, сколько денег у меня на карточке.

– Боже, Катенька, о чем вы! – шустрый Муня галантно подхватил меня под локоток. – Какие деньги!

– Юро! – отчеканила внимательно слушающая Моника.

Это была ее первая реплика после прозвучавшего в самом начале нашей встречи короткого приветствия на немецком. Я вопросительно посмотрела на разговорчивого Муню:

– Какой еще Юра?

Любой Юра представлялся мне пятым лишним. При соотношении в компании женских и мужских особей «два к трем» без остатка разделиться на относительно непорочные пары было бы невозможно.

– Она говорит, какие именно деньги нужны: евро, – пояснил он, свободной рукой приобняв Монику за талию. – Так англичане говорят: «юро». Моничка у нас смышленая, она знает английский, а по-русски не говорит, но почти все понимает.