Руссо туристо, облико морале

– То есть надо разобрать на части фамилию Разотрипята! Ну же, давай! Препарируй ее!

И я послушно завела:

– Разотрипята, Раз-о-три-пя-та, Раз… О!

– Дошло? – обрадовался внутренний.

А до меня и вправду дошло! Раз – это один, единица! О – это нолик! Три – понятно, троечка! И пята – это пятерка! Секретный код «Визы» Екатерины Максимовны – один-ноль-три-пять! Сто процентов, это именно так! Уж очень красиво фамилия на цифры раскладывается, бабуля Разотрипята, коль скоро она фанатеет от головоломок, не могла этого не заметить.

– Катя, ты гений! – в полном восторге постановил внутренний голос. И тут же поправился:

– Катя ты или не Катя, но ты точно – гений!

– Я молодец, – скромно согласилась я, устало зависнув под тумбочкой в начале дорожки.

– Еще бы не молодец! Отмахала не меньше километра! – уважительно присвистнул Муня, приглашающим жестом развернув для меня большое полотенце. – Вылезай, чемпионка! Ты заслужила плотный завтрак!

Я была согласна с этим на сто процентов и не заставила себя долго ждать, вылезла из воды и прошествовала по краю бассейна к выходу, где уже переминалась Моня, в лохматом белом халате и с взъерошенными белыми же волосами, похожая на мокрую курицу. Энергичный заплыв меня изрядно утомил, так что шла я, слегка пошатываясь, но даже в таком небезупречном исполнении мое дефиле в мокром купальнике имело большой успех у публики. Мужички-толстячки, продолжающие болтаться в воде, как два больших поплавка, громко залопотали что-то откровенно одобрительное.

– Аста ла виста, бэбики! – насмешливо крикнул им балагур Муня, фамильярно приобняв меня за плечи.

Усталые, но довольные, мы вернулись в номер. Я сразу же прошла на нашу с Моникой половину и переоделась из дареного купальника в свои джинсы, джемпер и курточку. Процесс облачения удовольствия мне не доставил: все мои вещи были несвежими. По запылившимся джинсам горько плакала стиральная машина, а по запачканной оранжевой куртке – и вовсе мусорная корзина.

– Не расстраивайся, теперь ты знаешь пин-код «Визы» и сможешь разжиться деньгами в любом банкомате! – утешил меня внутренний голос. – А в приличных магазинах можно и карточкой расплатиться, главное – подобрать правильный маршрут для шопинга.

– Готова? – в комнату заглянул Муня.

– Всегда готова! – повеселев, отсалютовала я.

– Тогда вперед, завтрак ждет!

Все остальные уже собрались у выхода, ждали только меня. Я немного удивилась, что Маня и Моня собрались идти на завтрак с чемоданами, но оказалось, что мы уже съезжаем из гостиницы, и обещанный плотный завтрак ждет нас в каком-то из попутных городских кафе. Перекусить в ближайшем к отелю заведении венского общепита мои новые товарищи почему-то не захотели.

Покинув гостиницу, мы быстрым шагом проследовали к станции метро, проехали в подземке три остановки, вышли на любимую туристами торговую улицу Марияхильфештрассе и там банально зависли в «Макдоналдсе». Бигмак, картошка фри и большой стакан коричневой газировки наполнили мой пустой желудок и вернули как физическое, так и моральное равновесие.

Я почувствовала, что готова к новым приключениям, и ответила на вопрос живчика Муни: «А не устроить ли нам небольшую экскурсию?» одобрительной улыбкой.

2. Алла

Никакого мальчика мы у Крамера не встретили, хотя проторчали там довольно долго. Дом дяди Миши был все так же тих и темен, и даже соседская грымза не вышла составить нам компанию в ночных бдениях. Однако велосипед, который мы видели под забором Крамера в прошлый раз, куда-то пропал.

– Возможно, его просто стырили, – сказал капитан Кулебякин, не склонный верить на слово австрийским коллегам, уверявшим его, что уровень преступности в благополучной Вене неуклонно стремится к нулю. – Но возможно также, что это хороший немецкий мальчик приходил в наше отсутствие и забрал свой транспорт.

Бессмысленно потоптавшись у закрытой калитки с полчаса, мы постановили повторить попытку встретиться с неуловимым мальчиком поутру, а пока вернуться в отель и лечь спать.

– Утро вечера мудренее! – назидательно изрек Зяма, непринужденно увлекая меня в мой собственный номер.

Он собрался самым добросовестным образом набираться мудрости с вечера до утра, причем почему-то решил, что в паре мы с ним умудримся гораздо существеннее, чем порознь. Но я еще не простила неверного милого за его бондиану с гостиничными горничными и потому наотрез оказалась от развивающих ночных посиделок, которые неминуемо должны были превратиться в полежалки. Зяма обиделся и ушел, сказав напоследок, что его смерть от неразделенной любви будет на моей совести. Это не лишило меня покоя и сна. Будучи девушкой рассудительной, я понимала, что завтрашний день обещает быть не легче сегодняшнего, и намеревалась всю ночь напролет копить не столько мудрость, сколько физические силы.