Руссо туристо, облико морале

Я с нетерпением ждала появления Кулебякина, чтобы спросить его:

– А где Кузнецовы?

– Хороший вопрос, – мрачно похвалил меня Денис, обежав взглядом помещение. – Они что, не возвращались?

– Нет, – огорчилась я.

– Хм, интересное кино, – протянул капитан зловещим тоном, который позволял предположить, что по жанру упомянутое кино тяготеет к хоррору. – Ладно еще – Зяма, за него я не волнуюсь, он не пропадет, не маленький мальчик. Но Дюха?

– Вообще-то, она тоже вполне большая девочка! – съязвила я.

– То-то и оно! – обронил Кулебякин и хрустнул пальцами. – Пожалуй, я все-таки набью морды этим типам, Мане и Муне.

– Начни с блондина! – кровожадно оскалилась я.

– А что он тебе сделал плохого?

Этот простой вопрос заставил меня покраснеть. Признаться, что белокурый красавец сделал мне хорошо, было свыше моих сил, да и нельзя было распускать язык: Денис обязательно растреплет все Зяме.

– Ничего особенного, – уклончиво, но при этом абсолютно правдиво ответила я, памятуя о выдающихся постельных подвигах своего любимого Зямы.

– Машину-то нашу угнали с концами, – милосердно сменив тему, вздохнул капитан. – Я сначала подумал – Инкины жуликоватые друзья постарались, а это кто-то другой. А я два часа гонялся за ними по окрестным дорогам!

– И напрасно? Обидно, – сочувственно поддакнула я.

– Ну не совсем напрасно. – Денис вытащил из кармана пачку кожаных книжечек и бросил их на кровать. – Отнял у мерзавцев Зямин кошелек, наши с Инкой документы, а заодно и их собственные паспорта. Считай, задержал подозрительных граждан до полного выяснения всех обстоятельств.

– Обстоятельств чего? – не поняла я.

– Их знакомства и последующего общения с моей невестой.

– А! Ты ревнуешь! – Я обрадовалась, что хоть в этом не одинока.

Меня тоже сильно беспокоило подозрение, что мой милый дизайнер запропастился в ночи не один, а с какой-нибудь немецкой кралей.

– А ты как думаешь? – насупился Кулебякин. – Конечно, я ревную, и не только к Мане и Муне. Подумать только, моя любимая девушка мне изменила!

– Как, тебе тоже?! – Я громко изумилась такому совпадению, но, осознав, что чуть не выдала себя, прикусила язык.

К счастью, Денис не понял смысла моей реплики. Он был занят собственными переживаниями и в отличие от меня очень хотел ими поделиться.

С суровыми парнями, которых в просторечии называют грубым словом «менты», я знакома не только по популярному телевизионному сериалу, но и лично. Капитан Денис Кулебякин вхож в мой дом на правах жениха лучшей подруги, с его коллегами я частенько встречаюсь в общей компании, а еще один милицейский старлей с полгода числился моим собственным бойфрендом (потом я уволила его за несоответствие занимаемой должности). Короче говоря, я видела немало милиционеров, и они никогда не казались мне существами с тонкой и ранимой психической организацией. И вот теперь капитан Кулебякин меня здорово удивил. Его неподдельные муки имели поводом не физическую боль, а исключительно душевную!

– Ах, Трошкина! – скорбно вздохнул он. – Боюсь, Кузнецова меня разлюбила.

– Да не разлюбила она тебя, – жалостливо сказала я. – Просто забыла! Ты же видел, она никого вспомнить не может, даже меня. Даже брата! А уж он-то близко знаком с ней не год-другой, а добрых тридцать!

– А! Ты отстала от жизни, – проворчал Кулебякин. – Добрая память к Инке уже вернулась, она всех вспомнила – и Зяму, и тебя, и меня.

– Правда?! – Я очень обрадовалась. – А как это случилось?

– Тебе с подробностями или без? – Денис самодовольно ухмыльнулся. – Если вкратце, то я просто последовал твоему бесценному совету и как следует ее всколыхнул.

– Это теперь так называется? – Смекнув, что мне только что сообщили новый синоним к неприличному слову, я смутилась.

Еще больше меня смутило утверждение Дениса, будто это я посоветовала ему что-то такое. Я разговаривала о сексе? Я?! И с кем – с Денисом?! Да быть того не может!

Однако воспоминание о моем ночном позоре с Эдиком заставило меня умолкнуть. Похоже, я как-то незаметно для себя самой развратилась сильнее, чем думала. Мысленно я тут же дала себе клятву не соблазнять хотя бы жениха подруги и на всякий случай пересела подальше от Дениса – на подоконник.

Обмахнув разгоревшееся лицо занавеской, я несколько сварливо спросила: