Дама непреклонного возраста

Зинаида огорченно причмокнула языком. Да, против врачей не попрешь…

– Зин, давай скатерки поменяем, – поднялась Татьяна. – На этих, смотри, как будто слоны плясали…

Корытская посмотрела на подругу с грустью:

– Меняй, Танечка, конечно, меняй. А у меня сегодня еще важное дело. Я после работы по твоему адресу съезжу. Сама понимаешь, надо хоть немного сил набраться, не могу ж я вся измотанная перед людьми показаться!

Татьяна понимающе кивнула и достала из тумбочки чистые скатерти.

После работы Зинаида вышла из бара и остановилась. На какую остановку идти, на какой автобус садиться? И что Татьяна маршрут не написала, поленилась, что ли?

Позади нее вякнула машина.

– Зин, садись, – открыла дверцу «девятки» Татьяна. – Мы на колесах быстренько, а то чего тебе по темноте шарахаться?

Друзья, наверное, для того и придуманы, чтобы иногда облегчать нам жизнь. К такому выводу пришла Зинаида Корытская, но тут же этот вывод перечеркнула – вспомнила давнюю свою подругу Нюрку. Но в Татьянину машину, конечно, села, и очень скоро они уже ехали по темному переулку, похожему на деревенскую улицу.

– Это она в частных домах жила, что ли? – удивилась Зинаида.

– Ну да. И домик у нее был очень старенький, надо сказать, – подтвердила Татьяна. – Странно, между прочим, потому что Ивская нас хоть деньгами и не забрасывает, но Софье на квартирку вполне можно было накопить.

– А может, вашей Софье хотелось в собственном доме жить? – рассудила Зинаида и тут же замолкла.

Они остановились возле огромной кучи сгоревших бревен. Забор тоже наполовину выгорел, и было хорошо видно, что творится во дворе. Слабый фонарь скупо освещал заросли бурьяна. В конце двора кособочилось крохотное строение.

– Это что, туалет? – удивилась Зинаида. – На улице? Да уж, для женщины в возрасте слабое удовольствие.

– Ну что, увидела? Теперь домой?

– Увидела… Только как же домой, если мы ничего не узнали? Нет, давай так: ты пошарься по пожарищу, а я пойду к соседям. Может, они что знают?

Татьяна заартачилась:

– Чего это я в темноте по пожарищу должна лазить? Я боюсь. Пойдем вместе.

Зинаида открыла дверцу и еще раз взглянула на бывший дом. Гнетущее зрелище. Если тем более вспомнить, что под его обломками погибла женщина… Да еще этот бурьян вокруг? Хоть бы собачка какая рявкнула. Все тихо и зловеще…

– Я вот чего подумала… – быстренько заговорила Зинаида. – По большому счету, что нам там делать, да? Головешек мы не видели, что ли? Или ты все же желаешь прогуляться? Если хочешь, сбегай, я здесь подожду.

И она завозилась, устраиваясь поудобнее в автомобильном кресле.

– С чего бы мне желать прогуливаться по гари? Пойдем лучше вместе к соседям, – буркнула Татьяна.

Подруги выбрались из машины и направились к небольшой избушке с беленькими ставнями, стоявшей рядом с развалинами. Открыли им не сразу. Хозяева сначала долго смотрели в щелку, потом только, убедившись, что кроме двух женщин к ним никто не рвется, калитку отворили. Перед дамами оказался здоровенный мужик в растянутой майке, в красочных китайских шароварах и с топором в руке.

Увидев топор, Зинаида погрустнела и стала равнодушно поглядывать на облака, дескать, лично она на встрече не настаивает, но вот подруга, язви ее… Татьяна же добросовестно нахмурилась и принялась врать.

– Мы родственники Софьи Филипповны, – бодро начала она. – Нам нужно узнать, как все произошло? Вероятно, вы что-то видели или знаете. Нам бы хотелось поговорить. Нет, если вы нас впустить не можете, то сами выйдите, мы вас здесь подождем.

Зинаида глянула еще раз на топор и заходить в калитку ей решительно расхотелось. Пусть бы мужик и правда сам вышел.

– Выходите, выходите, – подбодрила она его жиденькой улыбкой. – Мы не укусим.

– А спробуй, кусни! – выставил мужик огромный, как тыква, кулак.

Татьяна ласково глянула на кулачище и печально проговорила:

– Вы же понимаете, нам не до шуток. Хотелось бы узнать, как погибла наша родственница.

– А хрен ее знат, как она погибла, – буркнул сосед. – Так и погибла… Я ужо сто разов все обсказывал. Ну, мы-то спали вначале, а потом мне на двор приспичило… Баба моя, дура, прости господи, квасу поставила. А на кой хрен квас, ежели вся жара спала? Но, ить, и не выльешь же его, дрожжей одних скоко угроблено, да ишо сахар. Ну, мы с ей весь день и давилися тем квасом, пропади он пропадом! У вас сигаретки не будет?