Пинок в светлое будущее

– Иннокентий – это кто? – уточнила Зинаида.

– Это боров мой. До осени держу, а потом, к ноябрьским, прирежу, – охотно пояснила Маша. – Так что, ежли денег жаль, можете и с им рядышком, пока он еще живой и теплый, устроиться. Не замерзнете.

Иван раскачивался на табурете, ухватившись за голову, грустно таскал со стола черствые сушки и тихонько подвывал. Потом его вдруг подбросило, он вытаращил глаза и снова вынесся из дома.

Полчаса Зинаида честно рассуждала, что лучше – плюнуть на деньги и по-человечески улечься отдыхать в чистую постель или вспомнить молодость – бухнуться в сено в сарае, зато рядом будет сопеть молодой Ваня Мышкин и, уж черт с ним, храпеть боров. Зато, опять же, жуткая экономия в деньгах. Нет, она бы и не вспоминала никакую молодость, тем более что в младые годы ей с хряками ночевать не приходилось, но только денег сейчас у нее с собой не было. Ну то есть совсем! Так только, восемь рублей на троллейбус…

Замечательный сосед Иван Мышкин избавил Зинаиду от трудного выбора. Через полчаса он распахнул дверь и появился в проеме – краснощекий, красноносый, как Дед Мороз, и с такими же веселыми глазами:

– Зинаида Иванна! Собираемся, едем! Я договорился, нас отвезут на машине. Прямо сейчас!

– Это кто ж вас до городу переть станет? – насторожилась Маша. – Лешка, что ль, на молоковозе? Дык я вас сразу упреждаю – его председатель наш из деревни не выпустит. Лешка, правда, деньгу с вас успеет взять, а потом удерет. Не, председатель его точно не выпустит. Неужели ж он молоковоз отпустит?

– Не знаю, про какой вы молоковоз талдычите, но нас повезет хроменький дедушка – без ноги, на инвалидке! – с гордостью сообщил Иван.

Маша покрутила пальцем у виска:

– Это ж Никита! Он вас знаете сколько до городу переть станет? Аккурат трое суток с передыхом!

– Ну и что? – петушком наскакивал на хозяйку Иван. – Нам лишь бы в черту города вкатить, а там мы уж как-нибудь!

– И там с телефона твоего можно будет дозвониться. Правда же, Иван? – боясь, что Мышкин откажется, добавила Зинаида.

Но Ваня и не думал отказываться. Он быстро выскочил из дома и побежал караулить транспорт.

Ехали они и правда долго. Зинаида даже подумала, что пешочком она бы быстрее добралась. Однако ж в дареные лошадиные зубы, что называется, не смотрят. Дед Никита с упоением рассказывал Ивану Мышкину, как в молодые годы он за двенадцать километров ежедневно бегал на свидание к своей барышне в дальнюю деревню. Но ведь какова она, судьба-злодейка! Бегал черт-те куда, а женился на своей же деревенской Анфисе, которая всю жизнь в соседнем дворе проживала. А вот теперь молодежь-то…

Иван сосредоточенно кивал, а сам все шнырял глазами по дороге – надеялся, что у Толика вдруг на каком-то километре проснется совесть и он стыдливо оставит машину у обочины. Зинаида же и вовсе, сидя на заднем сиденье, в мужские разговоры не лезла, а удобно свернулась калачиком, сунула себе под голову котомку с картошкой деда Никиты (и зачем он с собой картошку в машине таскает?) и прикрыла глаза. Нет, она не собиралась спать, ей просто надо было уложить по полочкам всю информацию, которую ей любезно предоставило семейство Голышенко. А потом придумать, как снова отыскать мамашу с сыночком.

Из слов Толика Голышенко что получается… Скажем так – в денежных интересах он временно прикинулся погибшим. Однако роль усопшего его не устроила, и он решил возобновить брачные отношения со своей же вдовой. Подкараулил Дронову и обрадовал женщину, что она никакая вовсе и не вдова, а потому им надлежит проживать совместно, как и прежде. Та заартачилась. Ты, мол, не Иисус Христос, и никаких тебе воскрешений не полагается. Парень силой утащил бывшую супругу и запер ее у себя на даче. При этом он исправно ее кормил, а попутно убеждал, что она не права. А потом, в один из дней, когда в очередной раз Толик отправился за провизией, его возлюбленная взяла да и сбежала… А почему она раньше этого не сделала? Может быть, оттого, что Голышенко был более бдителен, а может… А может быть, ее кто-то выпустил. И этот же «кто-то» потом взял и убил Дронову. Опять же, выскакивает вопрос – зачем ему надо было освобождать пленницу, чтобы потом убить? Либо Дронова вела себя слишком вызывающе (а с чего бы ей так себя вести с освободителем?) либо… либо Дронова что-то знала, ее освободили и… А если ее никто и не освобождал? Просто вели наблюдение за дачей Голышенко и, как только женщина убежала, ее тут же догнали и… А зачем? В общем, получалось, что с каждой минутой у Зинаиды клубок все больше запутывался. К тому же у нее никак не выходило приклеить к убийству несчастной Ирины Дроновой нападение на подругу Нюрку. А связь определенно была, Зинаида это прямо печенкой чувствовала.