– Папарацци охотятся на знаменитостей, – возразил Игогоша. – Журналы раскошеливаются на снимки голливудских звезд!
– Так то голливудские журналы! – поправил его Борюсик, поболтав бутылку и посмотрев сквозь нее на лампочку – тусклую, как предзакатная кинозвезда. – А нашим родным таблоидам гораздо интереснее наши же родные звездоиды!
– Это кто же? – уже почти деловито поинтересовался неленивый фотограф.
– Да мало ли у нас карликовых звезд! – Борюсик – сам вполне карликовый, но совсем не звездный – пожал плечами и кивнул на работающий телевизор. – Хотя бы вот он! Шикарный мужчина, мечта девиц и старых дев, завидный жених, спортсмен и просто красавец!
В звонком голосе почетного пионера прорезалась классовая ненависть. Игогоша обернулся и внимательно посмотрел на мужчину, который перехватил у бедняги Борюсика славу секс-символа.
– А это кто?
В этот момент на экране под поясным портретом телевизионного красавца как раз появились титры.
Прочитав их, Игогоша завистливо пробурчал:
– Смотри-ка, с именем ему тоже подфартило!
Он мгновенно солидаризировался с Борюсиком в антипатии к везучей телезвезде, и роль папарацци, отравляющего жизнь красивым, богатым и знаменитым, перестала казаться ему неблагородной.
– Ну, выпьем за новые горизонты! – чутко уловив смену настроения приятеля, предложил Борюсик и вновь наполнил рюмки. – Кстати, у меня новый номер телефона. Запиши!
Новоиспеченный папарацци послушно достал из кармана потрепанную записную книжку. Он зафиксировал номер и снова спрятал блокнот в карман, где тот и оставался до тех самых пор, пока его не извлекли оперативники.
Сам Игогоша по не зависящим от него причинам прокомментировать последнюю сделанную им запись уже не мог, но дознаватель проницательно угадал в одиннадцатизначной комбинации телефонный номер, дозвонился Борюсику и без долгих предисловий предложил ему прибыть в окружной морг для опознания тела.
31 марта
Мне следовало понять, что дело неладно, еще когда Маруся заменила картинку на мониторе своего компьютера. Обычно у нее там сексапильные парни и целующиеся парочки, а тут вдруг появилась бесполая придурковатая белка из мультфильма «Ледниковый период». Чокнутый грызун утопал в море орехов, заполонивших весь экран, и при этом имел такое же выражение передней части головы, как и сама Маруся.
Сходство вполне оправдывалось: мы обе тонули в псевдолитературном болоте. Было тридцать первое число – крайний срок, установленный Броничем для написания впрок «поздравлялок» на весь последующий месяц.
Важных и нужных знакомых у нашего шефа великое множество, и каждого он считает достойным неповторимого персонального поздравления с любой мало-мальски знаменательной датой. В результате мы с Марусей вынуждены регулярно и в больших количествах сочинять пафосные тексты по сотне разных поводов. Самая тяжкая наша поэтическая страда приурочена к всенародным праздникам: Новому году, Дню защитника Отечества и Восьмому марта. Соответственно за три зимних месяца мы с коллегой сочинили столько поздравлялок, что в марте совершенно обессилели и непоправимо затянули с сезонными работами. А тридцать первого числа Бронич, покидая контору, ласковенько так сказал:
– Приятненького вечерочка вам, девочки, завтра утречком первым делом жду от вас открыточки на подпись.
И вечерочек сразу же перестал быть приятненьким.
Я взглянула на часы: стрелки образовали на циферблате четкую вертикаль. Восемнадцать ноль-ноль, мой законный рабочий день закончился, но как быть с проклятыми поздравлялками?
– Много их? – со вздохом спросила я Маруську, которая как раз изучала список наших апрельских героев.
– Всего шестнадцать. Давай так: ты пишешь бизнесу, а я власти, – хитрая Маруся попыталась распределить работу в свою пользу.
Власти писать гораздо легче, чем бизнесу. Административных работников мы обычно не балуем поэтическими изысками. Чиновники привыкли к сухому стилю деловой переписки, так что им вполне хватает одной яркой метафоры, в свободном стиле размазанной по всему тексту. А вот с продвинутым деловым сообществом так не пофилонишь, приходится искать новые яркие образы и подавать их с поправкой на специфику работы конкретного бизнесмена.