История одного вампира

— Не совсем. Со временем ты перестанешь так остро переживать из-за необходимости пить человеческую кровь. Но острые ощущения охоты и насыщения будут всегда. Это одна из сторон нашей жизни.

Весь остаток пути они проехали молча. Полина была слишком потрясена охотой, и Алекса решила не трогать ее. Она понимала, что девочке сейчас не легко. Сегодня она окончательно убедилась в том, что она больше не такая как все люди. Ей нужно время, чтобы смириться с этим.

Глава 7.

Они приехали домой, когда часы показывали четыре утра. До рассвета было еще далеко. Полина уже немного пришла в себя. Но было видно, что что-то продолжает мучить ее. Наконец она спросила Алексу:

— Скажи, неужели я больше не человек?

— А что ты понимаешь под словом «человек»? Да, ты во многом изменилась, но в остальном осталась прежней. Ты все та же Полина.

— Но мои зубы, телепатические способности и все остальное!

— Это не важно. Прими это как должное.

— Но неужели я могу общаться с другими людьми, только чтобы выпить их кровь?

— С чего ты взяла? — удивленно спросила Алекса. — Ты можешь свободно общаться с другими людьми. Дружить с ними, любить их, заниматься любовью. Правда существует одно «но» — ты не можешь иметь детей от человека, только от вампира. Дети у нас вообще появляются редко, один-два за вечную жизнь. Чтобы зачать ребенка, мы должны действительно этого хотеть. Если люди принимают меры, чтобы не забеременеть, то у нас скорее все наоборот. Но наряду с этим мы можем обращать людей, делать их одними из нас. Уже сейчас в тебе есть эта сила.

— Значит, я тоже могу обратить кого-то по неосторожности? — испугалась Полина.

— Нет. То, что случилось с тобой — крайне редкий случай. Чтобы обратить одним укусом — надо обладать силой магистра. Так что опасаться не стоит.

— Хорошо, — облегченно вздохнула Полина. И вдруг робко спросила, — Как ты думаешь, я могу увидеть родителей?

— Родителей? — переспросила Алекса. Все это время она старалась избегать этой темы, чтобы не разбередить столь недавние душевные раны Полины.

— Да. Ведь я ушла из дома так никому ничего и не сказав, даже записки не оставила. Они, наверное, страшно волнуются!

— Ты скучаешь по ним?

— Да. По маме, папе, хоть мне иногда и казалось, что он совершенно не понимает меня, даже по младшему брату Никитке, не смотря на то, что он часто был просто невыносим! Они моя семья…

— Понимаю.

— Мне недостает их

— Но если ты встретишься с ними, то тебе придется все рассказать.

— Да, конечно. Я больше не могу срывать от них правду.

— Они могут не поверить тебе. Ведь уже многие века люди считают нас лишь мифом.

— Им придется поверить. Хотя я понимаю, что больше не смогу жить с ними как раньше. Это было бы опасно для всех нас.

— Это так, — согласилась Алекса.

Было еще одно обстоятельство, о котором она не хотела пока говорить Полине: правда могла оказаться слишком тяжелой для ее родителей, и они могли отказаться от своей дочери. Это было бы жесточайшим ударом для нее, а она и там не мало страдала. Но еще Алекса понимала, что Полина должна встретиться с родителями. Неизвестность сейчас была тяжелее самой горькой правды, она постепенно разрушала ее душу. Поэтому, вздохнув, Алекса сказала:

— Хорошо. Это твое право, и я помогу тебе.

— Правда? — с надеждой спросила Полина.

— Да.

— Так когда мы пойдем?

— Постой. Надо все подготовить. Если мы придем сейчас, то разговора у нас с ними не получиться, лишь упреки.

— Что же делать?

— Напиши им письмо, что с тобой все в порядке, тебя никто не похитил, и что ты придешь ну… например, завтра в девять вечера. Тогда они хоть немного успокоятся к твоему приходу. Хотя, думаю, полностью избежать скандала все-таки не удастся.

— Это да, — вздохнула Полина. — Помню, я однажды пришла на два часа позже, так такое было! Меня на две недели лишили всех развлечений! Но все же я должна встретиться с ними, и будь, что будет!

— Тогда пиши письмо, — ободряюще сказала Алекса.

Полина принялась за дело. Через полчаса все было готово. Правда письмо получилось несколько туманным, но не могла же она написать все как есть. Больше всего это творение напоминало письмо дяди Федора из мультика. Но в данном случае это не имело значения. Полина аккуратно положила письмо в конверт, отдала его Алексе, и спросила:

— И что теперь?

— Теперь я отнесу это письмо твоим родителям. Опущу в почтовый ящик, а вечером пойдем к ним.