Война

– Всем становиться на отдых. Доспехов не снимать, разводите костры! – шепотом, поскольку говорил по-геркански, скомандовал Дарк, решивший, что уже можно взять на себя переданное на время лжекапралу командование. – Герхарт, как всегда, за старшего! Приглядывай за новенькими, как бы они не оплошали, с нас за сегодня уже одного сюрприза достаточно… Вальберг, ко мне!

– Здесь, командир, – раздался за спиной Дарк знакомый шепот старшего стрелка, шедшего, как оказалось, прямо за ним в следующей шеренге.

– Подумай, где раздобыть еще немного веревок, только к служивым из Сивикора не суйся. На нас внимания пока не обращают, так что не буди лихо! – Хоть стрелки Вальберга были приучены действовать осторожно, Аламез все же опасался, что их могут поймать за срезанием казенных веревок. – Но это не главное! Пусть твои ребята сперва по кочкам поскачут да болотце палками прощупают. Так… на всякий случай… Если что не так пойдет, то должен у нас быть хоть какой путь к отступлению, не через целый же полк пробиваться…

– Я б запросто тропку наметил, – протяжно шмыгнул носом по-прежнему стоявший за спиной командира Вальберг, – да вот только лошадники возле костра уж больно подозрительно косятся, а как за дело возьмемся…

– Ступай, делай, что велено, не твоя то забота, – обнадежил стрелка Аламез, знавший способ, как избавиться от ненужных свидетелей. – Крамберг, подь сюда! Живей, живей, пошевеливайся! Каких-то полчаса в командирах походил, а уже замашками барскими обзавелся: не ходишь, а вальяжно тело несешь! Ты смотри, поосторожней, не заигрывайся, а то как бы к утру живот генеральский не вырос да щеки не отвисли б, словно у штабного писарчука.

Шутка понравилась. Многие солдаты, занятые обустройством привала и поиском сухих веток для костра, по привычке не в полный голос загоготали. Над словами Дарка не смеялись лишь двое: раскрасневшийся от обиды Крамберг да фон Кервиц, державшийся в сторонке не только от солдат Аламеза, но и от бывших товарищей по плену. Рыцарь осматривал местность, взвешивал шансы на успех и пришел к неутешительному для себя выводу, что помочь им забраться на стену может лишь чудо, на которое, судя по всему, командир лесного отряда и рассчитывал. Шлемы часовых нечасто мелькали между зубцов высокой крепостной стены, но в довольно близко расположенных одна к другой башнях горел огонь, причем в помещениях всех трех уровней: верхнего, среднего и нижнего. Большую часть времени стражи из крепостного гарнизона, конечно же, травили за вином байки, играли в кости иль карты, но в бойницы все же поглядывали. Даже в кромешной темноте отряд не смог бы незаметно форсировать отстойник нечистот, именуемый рвом, и уж тем паче забросить на стены веревки с крюками на концах. Кто-нибудь да заметил бы крадущиеся под стеной тени.

– И вовсе я не зазнался, зачем перед ребятами позорить? – обиженно проворчал подошедший к рыцарю Крамберг.

– Никто тебя не позорит, наоборот, ты молодец! – по-дружески похлопал по плечу разведчика Аламез, а затем, приблизив его голову к себе рукой, тихо прошептал на ухо: – Вот только часового в лесу зря злил! Слава Небесам, что такой увалень попался, а оказался бы на его месте задира-драчун, не расхлебались бы! Но сейчас не об этом, у меня для тебя поручение важное есть. Видишь, на нас кавалеристы подозрительно косятся?

– Вижу, – кивнул Крамберг, – но наши ребята ученые, лишь перешептываются. Не бойтесь, командир, чужаки герканской речи не услышат!

– А я и не боюсь, – усмехнулся Дарк. – Не боюсь, поскольку ты сейчас возьмешь из наших запасов парочку бутылей винца и пойдешь с соседями подружишься… Только не вздумай сам пить из той бутыли, чье горлышко красной тряпицей обмотано.

– Отравить?! – ужаснулся Крамберг, никогда не мешкавший пролить кровь врага в бою, но считавший, как и большинство солдат в отряде, недостойными подобные методы ведения войны и сведения личных счетов.

– Да тише ты, тише! – шикнул на подручного рыцарь, едва удержавшийся, чтобы не зажать ему рот рукой. – Нам глаза чужие без надобности, но травить я никого не собираюсь. Во-первых, потому что это бесчестно, а во-вторых, неосмотрительно глупо. Ты что думаешь, всадники сюда на своих двоих прискакали, что ль?! Лошадей на опушке леса, верное дело, оставили, а при них, конечно же, парочка часовых подремывает. Сам же слышал, воруют здесь часто, а лошади куда побогаче добыча будет, чем бочонок разбавленного винца да три подтухших куска мяса. Коль кавалеристов потравим иль прирежем, то через часок-другой их дружки тревогу забьют. А так придут и увидят, что боевые соратнички перепились да возле костра задрыхли… дело обычное.