Клондайк для одиноких девиц

Василиса подходила к своему забору тихая как никогда.

И очень кстати, потому что из раскрытого окна до нее неожиданно донесся голос Ушатова – почтенный домохозяин говорил с кем-то по телефону, и, что особенно интересно, говорил о ней, о Василисе!

– Да не знаю еще, не больно верится. Говорит, что состоятельная, а сама живет в моем сарае! Ну ты скажи – на кой черт состоятельной бабе сидеть в этом свинарнике?

– Боже! Так там до меня жили свиньи! – тихонько ужаснулась Василиса. – То-то меня так и тянет хрюкнуть!

– Да я тебе говорю – все состоятельные уже давно на Бали, на Канарах или, по крайней мере, в какой-нибудь заезженной Турции! Не верю.

– Вот паразит! Да я уже и сама поверила, а он выкаблучивается! Не верит! Поверишь, куда ты денешься!

– Да я знаю… Буду следить, надо же выяснить, что баба хочет… ой, да чего там думать, денег моих она хочет! Чего тут думать-то?!

– Ну и хочу! – поджала губы Василиса. – Можно подумать, ты от лишнего миллиона бы отказался!

– Да бро-о-о-сь! – продолжал разглагольствовать мудрый Никита Антонович. – Бабы на что только не пойдут, чтобы к нам в кошелек залезть!

– Ага… – дернула бровью Василиса. – Посмотрим, как ты у меня забегаешь!

И она тихонько проскользнула в свой… ну да, свинарник, чего уж теперь.

Она выжидала долго. И в конце концов дождалась. Ушатов направлялся к ней и ступал как-то неуверенно, оглядываясь – скорее всего, хотел проследить за Василисой, а может быть, даже подсмотреть или подслушать. И она предоставила ему такую роскошную возможность. Схватив сотовый телефон, она принялась вовсю кривляться и растягивать слова:

– Ну я не зна-а-а-ю… – вальяжно развалилась Василиса на куцей кровати. – Я, конечно, хотела экстрима, но не до такой же степени! Ну и ладно, давай я признаюсь, что проиграла это пари. Отдам тебе сто тысяч баксов, подумаешь, какие деньги! А сама уже домой, на Бали поеду… или на Канары… Мне уже так надоел этот свинарник! Если б ты знала! Здесь и хозяин на свинью похож! Я так боюсь, что он узнает о моих банковских счетах! Он же от меня не отвяжется! А мне на него смотреть прямо тошно! Я уж и одеваюсь бедно-пребедно, и веду себя как пенсионерка со стажем. А он… К тому же я еще собираюсь на фестиваль в Канны, это ж какое позорище будет, если он ко мне прицепится! Меня ж засмеют!

Ушатов замер возле окошка Василисы – ему так хотелось подсмотреть, чем же занимается его эта… графиня! Он подсмотрел, даже подслушал, но такого… такого он не ожидал! Неужели в самом деле, на Каннский фестиваль?! Это ж… это ж кого она там увидит! Все элиту, господи прости! А он? Так и будет сидеть в этой дыре? Да нет, врет баба, наверное, ну какие Канны? А если не врет?

А Василиса старалась вовсю. Она закончила воображаемый разговор и якобы набрала новый номер. И сразу же закричала в рубку:

– Павел! Какого черта ты вчера упустил вагон с… с колготками?! Почему не приняли?! А мне только что звонили, что вы не приняли! А завтра у нас приходит вагон с этим… с нефтью, ты тоже будешь картошку садить?! Приеду – поувольняю всех к чертовой матери!!! Все! И не звони мне больше, вас там, директоров, целая куча! На кой черт я вас кормлю?!

Василиса так увлеклась, что, по обыкновению, сама себе поверила. Даже отложив телефон, она не могла успокоиться:

– Тунеядцы! Лоботрясы! На неделю оставить их нельзя! Только деньги из меня сосут, мерзавцы!

– Простите, я не помешал? – улыбался всеми вставными зубами Ушатов. – Вы чего-то так орали… пардон, так гневались, я подумал… может быть, вы чем расстроены?

– Я? – дернула на него бровью Василиса. – Я расстроена! Но только к вам это не имеет никакого отношения! Мне осталось потерпеть еще… неважно, вас это не касается… и тогда! – она мечтательно потянулась и представила себя на песчаном пляже, наверное, это были Канары… Во всяком случае, точно не Машина дача!

Ушатова такой ответ не успокоил, а как раз напротив. Это что же, он еще как следует не выяснил, что из себя представляет эта тощая особа, а она уже и уедет! А если это единственный шанс вырваться из этого захолустья? Нет, он бы и сам мог со своими деньгами позволить себе не жить на этой даче, однако ж, деньги деньгами, но, во-первых, кому ж мешает, когда их много, а во-вторых, таких связей, как у нее, чтобы Канны! Фестиваль! У него таких связей не было! Ну да, батяня горбатился где-то, крутился, а ему толком никакого дела не передал, только денежные знаки. И ведь передал-то совсем недавно – лет пять как старик скончался. Ну и когда Ушатову налаживать эти связи? Он уже не молод! Не умеет! А тут! Бабенка-то, оказывается, не обычная кошелка! И… господи! Ну не три же века она собирается небо коптить! И чего ж упускать такие… вагоны!