Парашют для утопающего

– От меня, что ли, в узелок спрятала? Совершенно напрасно, между прочим, я никогда такую срамоту не надену, – обиженно надула Люся губы и побрела собирать вещи.

Маша хоть и обещала приехать в восемь, заехала на полчаса раньше.

– Это куда вы такие баулы нагрузили? – ужаснулась она, увидев, как подруги, не останавливаясь, вытаскивают в прихожую нескончаемые пакеты, сумки и мешочки. – Вот это зачем?

– Маша! Ну это же кастрюля, чтобы Малышу варить! – таращила глаза сонная Люся.

Маша безжалостно выкинула кастрюлю:

– У меня там столько посуды, а они еще прут! А это куда?

– Подожди, Маша, а мы что – завтракать не будем? – гнусавила Василиса, которая никак не могла разлепить глаза в такую рань. – Это моя теплая куртка. Зимняя. Куда ты ее кидаешь?

– Есть у меня куртки. Полно. Завтракать будем на даче, на террасе. Представьте – кругом зелень, белые стулья, столик и чай! Сказка!.. А это? Господи, да здесь целая кипа книг! Куда это вы? Мы же на три дня только! И вот это не надо. А это… а что у вас делает моя шляпа? Ее можно взять, у меня такое славное пугало, нарядим.

После ревизии Люся только уцепила Малыша на поводок, да еще успела схватить один пакет, пока Маша отвернулась. А Василиса грациозно подхватила на руки Финли, не удержалась и сунула за пазуху сумочку, куда упрятала косметику и бигуди. И оживленной компанией дамы уселись в «Жигули».

На даче были уже через полчаса. И едва Маша открыла калитку, как подруги тут же поняли – ну и дурочки же были бы, если бы отказались! В нос сразу проник запах распустившихся флоксов, небо было таким синим и высоким, будто его специально подкрасили в рекламных целях, зеленые ветки деревьев, яркие шапки цветов, уютная скамейка в глубине сада, беленькая беседка, Малыш, скачущий по капустной грядке…

– Малыш!! – опомнилась Люся и кинулась хватать ошалевшего питомца.

– Вы давайте, осваивайтесь, а я быстренько тут грядочки полью, пока жар не наступил, – щебетала Маша, открывая домик. – Я недолго, быстренько, на пять минут делов-то.

Судя по тому, сколько у нее было грядок, на пять минут рассчитывать не приходилось.

– Ну что, Люсинда, пойду качать мышцы, коль уж нас чаем не балуют, – переоделась в летний сарафанчик Василиса. – А ты тут командуй, обед организуй, борщик свари, не помирать ведь фигуры ради.

– Ты уж извини, – торопилась быстрее выскочить из дома Люся. – Но я тоже не намерена в такую погоду возле кастрюль париться. У меня дела!

Вскоре все трое уже носились по участку. Василиса носила лейки и с удовольствием устраивала для цветов душ, Маша поливала грядки прямо из шланга, а Люся таскала за ошейник Малыша, объясняя, что такое «тропочки». Малыш оказался парнем сообразительным. Уже через несколько минут он уяснил, что ходить по узеньким дорожкам – это сосиска, а бегать по кудрявым зеленым клумбочкам – это газетой по морде, и скакал между грядок, как балерина, высоко задирая мохнатые лапы. У Финли появилась целая уйма дел – надо было обойти каждый кустик, обнюхать и попытаться забраться на маленькую яблоньку. Короче – занятие нашлось каждому.

Время пролетело незаметно.

– Ну и хватит, – с удовольствием водрузила лейки в сарайчик Маша. – Завтра поливать не придется, сегодня хорошо пролили. А теперь пойдемте, я же обещала чай!

После таких трудов Василиса с удовольствием проглотила бы что-нибудь посерьезнее. Но она решила подругу не тревожить, а тихонько, не беспокоя никого, уйти в беседочку и скушать кекс в скромном одиночестве, она его сунула себе в сумку еще поздно вечером.

– Да и правда, – счастливо улыбнулась она. – Хочется чего-нибудь легонького. Вот мне сейчас предложи какой-нибудь кекс или булку – а мне не надо! Ну до чего природа хорошо действует! Машенька, я пройду в беседку, так хочется капельку одиночества!

– А чай? Не будешь, что ли? – удивилась Маша.

– Ты знаешь… я после, – все еще улыбалась Василиса и бочком, бочком двигалась к сумкам.

Пока подруги были заняты чаем, она сунулась в пакеты и со стоном взвыла:

– Ма-аша-а-а-а! Ну на кой черт ты выкинула мой черный паке-е-е-т?!

– Это какой черный? – вспоминала та. – Который с булками, что ли? Так я не выкидывала, ты его сама забыла.

Люся тут же скорчила обезьянью морду:

– Нет, ты видела, Маш, это она одна хотела в беседке все булки слопать! Во обжора, да? А нам тут пела – «дайте мне булку»!

– Люся, – строго попеняла ей Василиса. – Когда ты так квасишься, ты похожа на великую американскую артистку – которая жену Кинг Конга играла. Некрасиво это. Не забывай, ты уже бабушка, от тебя и так внук плачет!