Вся правда о небожителях

– Ясно. А что ты конкретно хочешь?

– Посадить ее. Она пошла на преступление и убила Алисию, убийство должно быть наказано?

– Должно, – согласился Артем, однако за согласием явно следовало «но». – Ну, а зачем ей… как ее?

– Камилла. Сокращенно – Кама.

– Ну и зачем этой Каме признаваться в том, чего не было?

– Не знаю и не понимаю. – Павел задумался, будто вспоминая что-то, и вспомнил. – Одно время она клеилась ко мне, ненавязчиво навязывала себя…

– Как это – ненавязчиво навязывала? – спросил Вовчик.

– Постоянно попадалась мне на пути, предлагала посидеть где-нибудь за чашкой кофе, льстила, я ссылался на занятость. На одном мероприятии со спиртным она призналась, что я ей нравлюсь, пришлось ее отшить, Кама меня уже раздражала. Может, она мстила мне, оболгав перед женой?

– Месть ей удалась, – констатировал Вовчик.

– Вы посадите ее?

В общем-то, в той или иной степени каждый человек бывает невольным убийцей, но далеко не всегда умирают сразу же после неосторожных слов, бездумных поступков, оскорблений, злого взгляда. Эти мелочи воздействуют постепенно и незаметно, вскоре забываются как самим обидчиком, так и обиженным, поэтому наша совесть спит спокойно. Если бы не болезнь Алисии, после «признания» лгуньи состоялся бы большой скандал с упреками и слезами, потом объяснение с клятвами верности мужа и, наконец, примирение – сценарий, знакомый многим. Но болезнь написала нестандартную пьесу, в результате нет человека, а что инкриминировать убийце?

– Нет, – ответил честно Артем, опустив глаза.

– Почему? – занервничал Павел и, как все, кто хватается за соломинку, притом зная, что она не спасет, принялся убеждать: – Вам не надо вести расследование, я сказал, кто она, дал ее изображение. Наша подруга Ольга, адрес и телефоны я напишу, так вот, Оля знает, где живет эта змея, но мне она не дала адреса…

– А зачем тебе адрес? – насторожился Артем.

– Не знаю… – потряс руками Павел и с силой ударил ладонями по коленям. – Хотел спросить… или врезать ей… Почему за убийство нельзя посадить?

– Я не адвокат, я обычный мент..

– Полицейский, – подсказал Вовчик.

– …но про статью «убийство словом» не слышал, – оставил без внимания его Артем. – Даже доведение до самоубийства невероятно трудно доказать, а здесь… вообще полная труба. Обратись к адвокатам, они умеют выдирать из кодекса закорючки и создавать проблемы интриганам. Но боюсь, что и адвокат не справится с поставленной задачей. Свидетелей нет, при которых Кама оговорила тебя, после ее посещения прошло полдня, один ты знаешь, из-за чего наступил приступ, то есть при выяснении отношений между вами опять не было свидетелей. Кстати, Кама может вывернуть его таким образом, что ты же еще и виноватым окажешься, например, скажет: ты домогался ее… Ай, безнадега полная.

В сердцах Артем махнул рукой и отвернулся к окну. Потому что смотреть в глаза потерпевшему, полные безысходности, было невмоготу – редкий случай, когда по-человечески жаль пострадавшую сторону, но на всех жалости не напасешься, приходится экономить ее. Рогозин уныло вздохнул, попрощался и пошел восвояси. Разложив на столе снимки, Артем, подперев кулаком щеку, снова рассматривал их, но без интереса, как бы думая о чем-то постороннем. В тишине раздался неунывающий глас Вовчика:

– Когда я женюсь на Люське, истреблю всех ее подружек.

– Эта мадам не подружка жены, в том-то и дело, – промямлил Артем, внезапно он подхватился: – Посиди, я отлучусь…

– Ты ку… – Вопрос не успел сорваться с уст Вовчика, как Артем захлопнул дверь с той стороны. Вовчик взял фото с «убийцей» и перебирал их, ворча: – «Отлучусь». Знаем мы, куда отлучаешься, к Софии побежал. Ну и ладно, в работе все равно простой. Ай, какая цыпочка! И не подумаешь, что сука конченая.

Вовчик угадал. Артем спустился этажом ниже, чуть приоткрыл дверь – София сидела за столом, уставившись в монитор, явно читала, но не сводки, составленные ею же. Он тихонько вошел – она не заметила, увлеклась…

Своим романом, конечно

Посещая квартал бедняков с курятниками вместо домов, построенными впритык друг к другу, Адель одевалась в простую одежду. Так могла выглядеть зажиточная горожанка, хористка, учительница гимназии – темная юбка без турнюра, светлая блуза, жакет, скромная сумочка. По наряду не определишь, к какому сословию относится дама, да и особого внимания, надеялась Адель, она не вызовет. Непременным атрибутом ее наряда были шляпка и вуаль, закрывавшая верхнюю половину лица, – Адель боялась быть узнанной случайно встретившимися знакомыми. Она убегала из дома без спроса и позволения, тайком, и если тетке кто-то доложит или та вернется раньше обозначенного времени… Адель отгоняла от себя эти страшные мысли.