Свадебный марш на балалайке

– Слышь, Толян, а женщины правы, – задумчиво проговорил Макс, надевая спортивный костюм. – Интересно, а на кухне осталось что-нибудь съестное?

Глава 4

Шалости милой воровки

Ксения еще вчера узнала по каким-то своим каналам все данные владелицы серебристого авто с вызывающими буквами ВАУ в номере, и сейчас они с Дусей неслись по адресу, который был аккуратно занесен Ксенией в записную книжку.

– Вот нет в тебе представительности, прямо голову сломала, как тебя этой Сюсиной показать, – недовольно морщилась Ксения, разглядывая затянутого галстуком Дусю и совершенно забыв про дорогу. – Ну почему на тебя как взглянешь, так тебя хочется либо обокрасть, либо милостыню сунуть?

– Потому что экономить не надо! – взвился Дуся. – Насмотрелась «Ивана Васильевича», который профессию меняет, – теперь ей мое лицо не нравится!

– Нет, не раскроется перед тобой Елизавета Викторовна.

Из тех же каналов было известно, что владелица трех девяток ВАУ – Сюсина Елизавета Викторовна – дама весьма непростая, скандальная и на пушечный выстрел никого из «нищеты» к себе не подпускает. В данный момент ей брезжит возможность самой сделаться «нищетой», так как ее супругом в последнее время бурно заинтересовались служивые из ОБЭПа и даже взяли бедолагу под арест. Однако Елизавета Викторовна в свое обнищание верить отказывается и людей со скромным достатком продолжает к своему телу не допускать.

– Слушай! А может, мы тебе очки купим? Все-таки не такой дурацкий взгляд будет, – осенило Ксению.

– Судя по описанию, этой дамочке ум на фиг не нужен. А вот если она увидит у меня деньги… Ксения, давай мне долларов пятьсот в карман засунем и пусть они оттуда все время торчат. И еще – надо заехать в ювелирный магазин и купить мне перстень с бриллиантом. Без брюлика она мне ни за что не раскроется, – фонтанировал идеями Дуся.

Ксения присмотрелась к нему внимательнее.

– Ты где-то прав. Я думаю, она точно богатство любит…

– Вот и я про то же! Поворачивай в ювелирный!

– …Поэтому к ней отправлюсь я. А тебя мы ей вообще показывать не будем! – придумала девчонка.

Дусик поперхнулся, потом презрительно сощурил глаза, так что они вовсе потерялись в щеках, и выдал удар ниже пояса:

– Ты в моих глазах пала! Ты – скупердяйка! Ты только притворялась, что хочешь найти убийцу подруги. Ни фига ты не хочешь! В интересах следствия мне нужно и купить-то всего завалящий бриллиантик! Решай быстро. – Дуся придвинулся к Ксении совсем близко и рявкнул, как когда-то в детстве: – Жизнь или кошелек?!

– Жизнь! – тоже как в детстве выкрикнула Ксения.

– Ну так я ж тебе сразу говорил: поворачивай к ювелирному!

Сюсина Елизавета Викторовна стояла посреди комнаты и с наслаждением вдыхала аромат краковской колбасы. Вообще-то она не любила краковскую, и наслаждение было показным, но этот подарок принес ей Яков, и она старалась вовсю. Тем более что пылкий любовник сейчас стоял здесь же и созерцал сцену восторга.

– Яшенька! Ты меня просто балуешь! – хихикала она, незаметно вытирая жирные пальцы о штору.

– Любовь моя, я просил не называть меня Яшенькой. У нас в фотоателье так макаку зовут, с которой все фотографируются. Мне бы не хотелось… ассоциации, знаешь ли…

Елизавета Викторовна вот уже полгода встречается с Яковом Березкиным, и никогда он не осмеливался делать ей замечания, а вот теперь… Конечно, это все оттого, что муж угодил за решетку! Ах, ей теперь придется учиться жить по-новому.

Женщина уже сложила губки в сладкую улыбку, чтобы назвать любимого, например, сверчком, но тут в дверь уверенно позвонили.

– Кто это? – бестолково принялся метаться по комнате Яшенька и затих лишь тогда, когда спрятался за раскидистый куст камелии.

– Ах, Яшенька, это, вероятно, соседи. Не стоит так волноваться, – поправила локоны Елизавета Викторовна и поплыла открывать.

На пороге высился огромный лысый мужчина и сразу вызывал доверие – у него была фигура новомодного трехкамерного холодильника «Бош», который Елизавета Викторовна задумала купить, и потому мужчина моментально сделался родным. Он щурил маленькие глазки в современных очках, тискал черную папку и беспрестанно поправлял галстук, нежно, по-девичьи оттопыривая палец. Рядом с ним стояла хрупкая девица в модных тряпках и с совершенно устаревшей светлой косой до пояса. Мужчина отчего-то поводил перед глазами Елизаветы Викторовны рукой, а девица все время его одергивала.