49  

– На… Вот… лучше пришиби ее сразу… а то я сам… ее об забор… головой, – швырнул он на сиденье собачку, с трудом переводя дыхание. – Она… Она меня сначала обмочила, а потом… я из-за нее… чуть сам не обмочился!

Выслушав недолгую Дусину историю, Ксения успокоила:

– Да ты зря волновался. Коровы, они, в общем-то, мирные животные, они не кусаются.

Глава 5

Липосакция на сердце

Енотова они отыскали в отделе женской одежды. Некая привередливая покупательница потребовала директора магазина для одной-единственной цели – чтобы он посмотрел, хорошо ли сидит на ней трикотажный костюм. На взгляд Антипа Егоровича, костюм не сидел – он прямо-таки впивался в многопудовое тело покупательницы, обтягивал все ее складки и валики на талии, животе и спине и делал ее очень похожей на гусеницу. Однако сказать об этом покупательнице Енотов никак не мог – щадил психику. Свою.

– Как вам кажется, мне это идет? – вертелась женщина во все стороны.

– Это дело вкуса, – уклончиво ответил Енотов, и дама тут же принялась стягивать с себя вещь.

– Девушка, подайте мне вон то платьице, я еще не мерила!

Измотанная продавщица притащила платьице, а Енотов покрылся потом – придется снова оценивать, что-то говорить, а что там скажешь, если прямо сейчас видно, что новое платьице еще на два размера меньше прежнего!

– Антип Егорович! Можно вас? – появилась рядом с примерочной кабиной сияющая Ксения.

Директор радостно встрепенулся и, брякнув толстухе «У меня дела», спешно понесся в кабинет.

– Вы себе не представляете, как они выматывают, эти покупатели! – усаживаясь за стол, вытер пот Енотов. – Прямо проходу не дают. Например, позавчера явилась молоденькая мамочка покупать дочурке велосипед. Дочурка крохотная – едва ли три годика исполнилось, ну и велик ей подбирали соответственный – маленький, трехколесный, красивый и крепкий… Хороший выбрали, наш, отечественный, качество отличное. Так они дома что выдумали? На велосипед папаша уселся – проверить, выдержат ли колеса. Папаша весом с доброго быка будет, но колеса выдержали, тогда они соседа позвали – тоже толстячка дай бог. Колеса выдержали, но вот сиденье сломалось. Так эта мамочка принеслась вчера с криком: «Такую дрянь нам всучили! Дочка после того, как увидела, что папенька с седла вывалился, теперь ни за что на велик не садится! Засужу! Вы нанесли ребенку непоправимую душевную травму!» Просто голова отрывается.

– Однако удивительно, что вы с таким чутким сердцем еще и директор, – покачал головой Дуся. – Обычно таких сердечных очень быстро с теплого местечка высиживают. Вот взять, к примеру, меня. Сколько я женщин на своих руках перетаскал, а вот поди ж ты – захотелось кому-то сладкой должности санитара!

– Да кому меня здесь высиживать, – устало махнул рукой Енотов. – Я ведь еще с прошлого века тут. Я и раньше здесь трудился, на хорошем счету был…

Глаза директора затуманились, и он стал рассказывать.

Еще в застойные времена всемогущий дядюшка Енотова пристроил умненького, но робкого племянника директором магазина с целью немного парня обтесать, научить храбро лаяться – в жизни без этого никак, как дядюшка полагал, и обогатить родственничка – не все же его кормить из своего кармана. Покувыркавшись в сложностях торговли, Антип скоро освоил директорскую премудрость, но вот хамства так и не набрался. А этого качества ему в работе хронически недоставало. Он уже собрался и вовсе расстаться с занимаемой должностью, как неожиданно… женился! Жена его оказалась девушкой хорошенькой до невозможности и наглой до неприличия. Получилось все по глупости. Уже давненько молоденькие работницы магазина косились на холостого директора, но тот и не думал обзаводиться семьей. Однажды коллектив собрался на природе отметить чей-то там день рождения. Погода стояла изумительная: на дворе лето, пекло солнышко – и играла молодая кровь. Поехали все, у кого не было смены. Антипа Егоровича с трудом, но тоже уговорили. Прибыли на полянку, развернули палатки; днем – купание в озере, вечером – костерок, песни под гитару, шашлычки под водочку. Все чистая классика. Потом стали укладываться. И тут небо прорвало. Сверху лило как из худого крана. У двух девчонок – продавщиц обувного отдела, Людмилы и Адочки, – рухнул шест, который держал палатку, и, если бы не Антип Егорович, девчонки так бы и валялись под мокрой парусиной. Енотов храбро кинулся на помощь – встал вместо деревянного шеста и всю ночь держал крышу палатки над перепуганными девчонками. Только в пять утра дождь утих, а девочки попросились в палатку к соседям. Тогда же и директор ушел к себе (в его палатке было еще четверо мужчин, только поэтому он не пригласил молодых особ к себе). Каково же было его удивление, когда за завтраком, прямо возле костра, девицы поднялись с бревна, на котором сидели, и, пряча стыдливые глаза, заявили:

  49  
×
×