Особые приметы ангела

– Алина, если ваша сестра вздумает явиться к вам...

– Ко мне? Вы полагаете, это возможно?

– Ничему не удивлюсь. То я прошу, нет, требую, ни при каких обстоятельствах не открывайте ей, даже если она умирать будет под дверью. А сразу звоните мне, постарайтесь задержать ее, дескать, замок заело. Я тотчас приеду.

– Хорошо.

– Ответ не годится.

– Какой же ответ вы ждете?

– Клятву. Самую страшную. Клянитесь собой, Денисом, дочерью.

– Хорошо, клянусь.

Она явно смеялась, хотя Макар ничего не слышал, только ему было не до смеха:

– И на балкон не выходите. К окнам не подходите. Сестричка письмо написала?

– Нет.

– Посмотрите почту после трех, думаю, она напишет. До вечера. Вечером приеду.

Он собрался бомбить начальство, чтоб ему позволили заняться поиском местожительства старушки, как вдруг нечаянно свалилась удача: не пришлось напрягаться. Неизвестная старушка стала известной.

Вооружившись советом Макара прочесать поликлиники в районе «Интуриста», оперативники очень неплохо поработали. Карточки больных и здоровых просматривать не стали – это дохлый номер, а обратились непосредственно к главврачам. Те откомандировали их к терапевтам, ведь сначала лечащий врач имеет дело с больным, потом отправляет его к врачу узкой специализации за более точным диагнозом. Разумеется, было потрачено много времени, пока они не вышли на терапевта, которая по набору заболеваний предположила, что пациенткой может быть Гришина, пенсионерка. А набор внушительный: диабет, эмфизема, язвенный колит, панкреатит. Последнее, что беспокоило Гришину, – глаза, диагноз, поставленный окулистом, блефарит. Именно заболевание глаз в сочетании с остальным набором и породило у терапевта мысль, что это ее пациентка. Оперативник не прихватил фото убитой, поэтому предложил поехать на опознание, впрочем, даже если б у него и была фотография, опознание все равно провели бы. Все сошлось: Гришина Любовь Прохоровна, действительно проживающая неподалеку от «Интуриста».

Макар схватил адрес, фотографию убитой и помчался к месту жительства Гришиной. Въехал в такой же квартал как тот, где проживала Ида, то есть здания с внешней стороны улицы были монументальные, а внутри квартала – убогие. Строительные фирмы воюют за то, чтоб снести их и выстроить жилые дома, но уже не для простых смертных, ведь это центральный район.

Макар поднялся по внешней лестнице на длинную террасу с многочисленными квартирами. На звонок никто не вышел, Макар и не рассчитывал, что у Гришиной еще кто-то живет, иначе давно от родственников поступило бы заявление в милицию о пропаже старухи. А вот ее соседка, столетняя и неопрятная грымза, ему открыла. Макар умел нравиться старушкам уже тем, что вначале терпеливо выслушивал жалобы на соседей, правительство, врачей, родственников, иногда из жалоб черпал нужную информацию. Так получилось и на этот раз. Когда старушка дошла до жалоб на Гришину, что кормит ее кошек, он позволил себе перебить:

– А Гришина не вернется домой.

– Как это так? – сморщилась она. – Мне всю жизнь прикажете кошек ее кормить? Они же жрут как прорвы.

– Вашу соседку убили дней десять назад. Я пришел узнать, родственники у Гришиной есть?

– Ой! – старушка схватилась корявыми руками за впалую грудь. – Кто ж это Любку?

– Неизвестно. Ее нашли недалеко. Убили ударом по голове.

– Знаю, кто ее. Из молодых это. По телевизору показывали, как молодые парни переодеваются докторами, приходят к одиноким пенсионерам, делают укол, чтобы накопления забрать...

– А Гришина одинокая была?

– Любка? Нет, у нее сестра есть. Старшая.

– А где живет сестра?

– В деревне... то есть в поселке Первомайском.

– Адрес сестры знаете?

– А чего его знать! На что он мне? Приедете в поселок, спросите Гришину Варвару, там вам укажут, где она живет, местные все друг дружку знают.

– У сестер одна фамилия?

– Одна, одна, – закивала старуха. – Обе замуж не выходили, как были Гришины, так и остались.

– Спасибо, вы нам помогли. Ой, еще вопрос, можно? У Гришиной гости бывали? Меня интересуют молодые девушки.

– Молодые всегда у ней бывали. Любка комнату сдавала, а нам врала, будто это ее дальние племянницы. Но последние месяцев семь или больше не сдавала. У ней же, простите, вонь стоит, одних кошек четыре, я их терпеть не могу, но теперь кормлю. Куда ж их денешь?

– Взгляните, – Макар достал фоторобот фальшивой Вероники. – Эта девушка к ней приходила?