Хомут на лебединую шею

Аллочка подошла к зеркалу. И в самом деле – в этой рубашке она выглядела на несколько килограммов моложе!

– Подожди, теперь давай волосы чуточку взлохматим, вот так, так… вот, теперь нормально! Иди.

Аллочка еще раз глянула в зеркало. Ну, хороша, черт возьми!

Гутя все еще развлекала гостя в Аллочкиной комнате. Теперь она скакала с фотоаппаратом вокруг краснеющего Кареева и то и дело пыхала ему в лицо фотовспышкой.

– Вот, теперь чуть правее голову поверните… так… Аллочка! Это ты, что ли?!

– Проходите, посидите с нами, – зарумянился Олег Петрович. – А то вот Гутиэра Власовна уже замучилась меня развлекать.

В дверях показалась Варькина голова.

– Курицу сейчас ставить или Фому подождем? – спросила голова.

– Ой, ну я не знаю… – стушевалась Гутя.

– Давайте подождем, я сегодня не сильно тороплюсь… – предложил гость. – Как-то, знаете, приятнее, когда все вместе за столом. Подождем парня. Если, конечно, дамы не устали со мной нянчиться.

Дамы принялись клятвенно заверять, что совершенно бодры и готовы развлекать гостя до глубокой ночи.

Прошло еще полчаса, а Фома все не приходил. Однако Аллочка этого не замечала. Они с Кареевым как раз вплотную подобрались к разговору о женщинах, и Олег Петрович совсем было открылся, какие ему больше нравятся, но тут увлекательную беседу прервал дикий кошачий ор.

– Что это?! – вскочил Олег Петрович, хватая себя за бока.

– Ну… наверное, Гутя обожглась. Вы знаете, она у нас так орет, когда за сковородку голой рукой хватается…

И все-таки он выскочил за дверь.

Усердные строители так торопились, что впопыхах заклеили обоями дверь в темную кладовушку, и теперь замурованный Матвей, который постоянно там прятался от шума и чужих людей, почуяв аромат жареной курицы, никак не мог выбраться на свободу. Гутя с Аллочкой кинулись сдирать ровненькие обои, стараясь поближе быть к прорабу.

– Слышь, Варя, а чего это у нас? – вошел незамеченным Фома.

– Борьба за кота, – усмехнулась жена. – Пойдем, я тебя покормлю.

– А кот, надо думать, этот мужик?

– Да ну их. Рассказывай: чего новенького узнал?

– Слушай, Варь, давай, я сначала поем, а потом мы все вместе обсудим наши дела. Что-то мне не нравится вся эта свистопляска вокруг нашей фамилии.

Женщины выпустили Матвея и принялись успокаивать расстроенного прораба, которого вид ободранной стены огорчил несказанно.

– Да не печальтесь вы, завтра же купим новые обои, подумаешь, делов-то! – порхала вокруг Кареева Гутя.

– Если не секрет, откуда у вас такие деньги? – вдруг спросил тот. – Вы ведь и за ремонт заплатили, и так… Так откуда, Гутиэра Власовна?

Пока Гутя подыскивала слова, сестрица бойко брякнула:

– Так женихи содержат!

– Женихи-и-и? – отвалилась челюсть у прораба.

– Да нет, вы неправильно поняли. У меня, понимаете, бизнес такой… Я сваха в некотором роде… Ну, как бы вам объяснить, помогаю людям встретиться, найти свою вторую половину. У меня вон целые альбомы людей, которые еще не нашли себе пары. Хотя очень много семей уже соединила, да. Ну, а за это мне платят, конечно. И в этом ничего нет постыдного. Почему-то, если женщина отдает за сапоги несколько тысяч, это никого не удивляет, а если она приобретает мужа и за него платит, то уже считается чуть ли не позором. Еще неизвестно, кто дольше будет служить – сапоги или муж!

Кареев усмехнулся.

– Ну пойдемте за стол, сколько же звать можно? – снова появилась на пороге Варька.

В этот раз никто и не подумал отказаться. За столом сестры весело болтали, наперебой развлекая гостя. Варька, глядя на них, только изумленно качала головой, а вот Фома был отчего-то непривычно хмурым и неразговорчивым. Едва дождавшись, пока дамы накормят гостя и мило с ним распрощаются, он выскочил из-за стола и накинулся на тещу с теткой:

– Это что еще за мужик?!

– Прораб. Наш новый прораб, чего ты? Ты посмотри, как он нам быстро все дело поставил! Завтра уже вечером будем спать в чистых комнатах. А что тебя не устраивает? – отбивались сестры.

Фома в непонятной ярости умчался в комнату, женщины двинулись за ним.

– Вы наивны, как дети! – крикнул Фома и унесся на кухню.

Но, видно, и там усидеть не мог, прибежал обратно и притащил две старенькие тарелки. Встав на середину комнаты, он аккуратно бросил на пол одну, а затем и вторую тарелку. Посуда даже не треснула.

– Ты зол, это мы поняли, но в чем дело? Что ты узнал? – встревожилась Варя.