Хомут на лебединую шею

Аллочка посмотрела на крошки, застрявшие в бороде Сазона еще бог знает с каких времен, на испитую физию, на мешки под глазами и вздохнула.

– Я ему деньги в тот раз не вернул, – продолжал Сазон. – Это ж ясно, чего деньги его будут три года ждать? Ну, а потом он еще раз пришел, еще… Короче, повадился. Как-то раз заявился пьяный в дым, стал плакаться, что никак не может найти свою Афродиту, что все бабы сволочи и что никто с ним жить не собирается долго и счастливо и умереть в один день. А потом и вовсе понес околесицу. Стал хвалиться, что, мол, пишет научный труд про то, как любую бабу к рукам прибрать. Тоже мне – профессор! Ну… Я тогда тоже подшофе был, решил приколоться. Говорю, сестрица моя в Институте генетики работает, так там, мол, давно уже над этим вопросом работают на генетическом уровне. Он уши развесил, слушает, а я ему дальше соловьем заливаюсь. Можно, мол, взять любую женщину и узнать, что она собой представляет, чего боится, что любит, за что перед тобой будет на коленях ползать, короче, все, что хочешь, то и узнаешь. Псов так поверил, что выложил мне на стол деньги и говорит: «Я, Боря, дома еще подумаю, а завтра тебе список женщин принесу, можно?»

– Ага. Если я правильно понял, – встрял Кареев, – вы розыгрыш ваш не бесплатно проводили? То есть за ваш генетический поиск Псов вам заплатил?

– Ну мне рассказывать или вы перебивать будете? – обиделся Сазон и продолжал: – Деньги я взял и забыл. Наутро просыпаюсь, а он уже у меня на кухне, с листочком, со списком своих дам дожидается. Я ему все, как надо, объяснил и велел прийти через месяц. Месяц проходит, и ровно день в день заявляется ко мне Назар. «Ну что, – говорит, – узнал про этих женщин, чего они боятся?» Я, как и положено в таких случаях, на него рыкнул, дескать, это тебе наука, а не бабка в подворотне, и ты не один такой красавец, таких, мол, целые толпы, да еще и побогаче будут. Он немного скис, а я ему и говорю, сестра, мол, сказала – надо у женщин анализ брать. Он тогда сильно перепугался: «Это как же я у них коробочки просить стану?!» – «А коробочки, – говорю, – не нужны. Моя сестра по прикусу на продуктах определяет, какой у человека характер, какие способности, склонности к болезням и прочую лабуду». Псов вначале не поверил, а я дальше пою: «По тому, как женщина кусает мясо, видно, сколько в ней агрессии, хищная она баба или нет, Полина это уже на молекулярном уровне подсчитывает. Если сыр кусает, молочный продукт то есть, можно узнать, какая из нее мать будет, как она к потомству относится и на что ради этого потомства способна. Если, опять же, шоколад грызет – насколько умная, какой к ней подход иметь нужно». Я уж и не помню, что ему еще болтал.

– А если яблоко? – заинтересовался Кареев.

– Яблоко? Ну, это говорит о том, как она дачу может содержать, то есть ее отношение к природе, может ли за огурец родину продать!.. Но вообще-то я фрукты не заказывал.

– То есть… – начала о чем-то догадываться Аллочка. – Вы специально заказывали так называемые «анализы», чтобы потом их… съесть?

Сазон радостно закивал:

– Правильно! Я ж ему подробно растолковывал, где надо кусать, чтобы результат лучше был виден, сколько килограммов покупать, как хранить. Вы себе не представляете, он нас с Полиной около года кормил!

– То есть… он носил вам продукты, собирал материал для книги, а вы все это съедали? – не могла поверить Аллочка.

Сазон понял, что сболтнул лишнее.

– Ну, во-первых, он носил продукты не каждый день, а во-вторых, не фиг было выпендриваться! Он и баб перебирал только потому, что проводил эксперимент. Брошюру хотел написать. «Жена-кусыня» называется. Ну и чего? Я-то в чем виноват?

– Да уж, замечательно у вас получилось, – хмыкнул Кареев. – Надо же до такого додуматься!

– И самое интересное, что в этой афере участвовала и ваша сестра, – задумчиво добавила Аллочка, – а мне она показалась довольно серьезной женщиной.

Борис Андреевич вскочил и возмущенно забегал по комнате:

– Она и есть серьезная! А что делать, если ей надо содержать ребенка? У нее никого нет, помощи ждать неоткуда, что прикажете ей делать? А мне чем питаться?

– А вы работать не пробовали? – осторожно спросил Кареев.

– Так говорю же, устроился!

– И тут же слямзили телевизор. Вы его пропили! И опять у вас не осталось денег?

– Осталось еще… А кто вам сказал, что это я его свистнул?! Вы на меня чужие грехи не вешайте! Я, знаете ли, со своими никак расхлебаться не могу!!