Сеанс мужского стриптиза

Говорил он, уже держа в руках ящик, содержимое которого самым гадким образом шебуршало и попискивало, словно протестуя против коварных планов Чебурана.

– Да ладно тебе, расслабься! – сказал он чувствительной кузине. – Ты же моих мышек даже не увидишь, зато на себе ощутишь результат этой оригинальной акции продвижения!

– Уже ощущаю! – прошептала Варвара, брезгливо морща нос.

Фанерная тюрьма источала характерный мышиный запах.

– Я говорю про другой результат! – немного обиделся Чебуран. – Когда твои односельчане своими глазами увидят в своих домах и дворах толпы мышей, они тоже толпами ринуться к тебе в магазин – покупать эффективное средство от грызунов. А ты им предложишь наш чудодейственный «Антимышин»! Я, кстати, еще две сотни карандашей тебе привез на случай ажиотажного спроса.

– Совести у тебя нет, Ленька! – вздохнула Варька, понимая, что темпераментного кузена ей с ее природной кротостью нипочем не переспорить.

– У меня не совести, у меня денег нет! – ответил ей аморальный Чебуран. – Почитай, последнее на мышей этих потратил. Поиздержался!

Чебуран попытался выжать из себя слезу, но не сумел и решил, что и так обойдется. Варька ведь не собиралась ему препятствовать, она просто не желала активно помогать. Во всяком случае, на стадии рассредоточения троянских мышей по домам и дворам односельчан.

Чебуран такой помощи и не просил, ему совсем нетрудно было в одиночку пробежаться по единственной улице поселка, поштучно и пригоршнями запуская в заборные дырки истомившихся в заключении мышей. Засидевшиеся и проголодавшиеся грызуны уходили на ответственное задание в бурковские дома совершенно добровольно, без понуканий, прямо-таки со свистом.

Чебуран старался выпускать мышей дозированно, строго по схеме: в хижины – каждой твари по паре, во дворцы – ударными группами из трех-пяти голов. На состоятельных «новых бурковских» у него было больше надежды, чем на аборигенов, в хатах которых еще сохранились примитивные, но эффективные антимышиные устройства типа мышеловки.

Однако для невзрачного домишки на окраине поселка Чебуран припас не меньше дюжины отборных хвостатых бойцов. Он выяснил, что именно эта хата является дачной резиденцией ехидной вредины Инки Кузнецовой, и готовился «порадовать» ее особым подарочком. Леня сильно обиделся на нее за категорический отказ помочь в распространении чудодейственного «Антимышина».

– Посмотрим, что она запоет, когда увидит моих милых хвостатых крошек! – прошептал мстительный Чебуран, подходя к забору дачи Кузнецовых.

– Леха, что видишь? – астматическим поросенком прохрюкала рация, которую лейтенант Суворов спрятал в нагрудном кармане болоньевой куртки.

Чтобы толком расслышать слова капитана Кошкина, он вынужден был глубоко втянуть голову в плечи. Впрочем, Суворов и так сидел, скукожившись, как коченеющая героиня сказки «Морозко». Труба дымохода, за которой он прятался, отчасти закрывала его от ветра, но к ночи в Буркове стало заметно прохладнее. А с соседнего двора и вовсе тянуло могильным холодом! Там творилось нечто неописуемое.

– Что я вижу? – приблизив рацию к посиневшим губам, дрогнувшим голосом повторил лейтенант. – По периметру никого, все чисто, пусто. А внутри весело, светло, горят свечи и новогодние фонарики.

– Какие новогодние фонарики, сентябрь на дворе? – слегка удивился капитан.

– Это у вас на дворе сентябрь, а у соседей не то Новый год, не то Хэллоуин! – ответил Суворов. – Народ в оживлении, явно не скучает.

– Короче, что ты видишь? – теряя терпение, спросил капитан.

– Если короче, то я вижу какое-то чудище кошмарное – мелкого карлика с невероятно жуткой рожей, – не без язвительности отрапортовал лейтенант.

– А этот, с рожей, он похож на Мухина? – настойчиво спросил капитан, без особого интереса пропустив мимо ушей чересчур эмоциональную часть доклада подчиненного.

– Он много на кого не похож! – содрогнувшись, ответил Суворов. – У него морда гремлина, клыки Дракулы и плащ Супермена! Блин, да он еще и летает?!

– Слабак ты, Суворов! Который год на оперативной работе, а пить не научился! Я думал, на холодке ты быстрее протрезвеешь! – укоризненно прохрипела рация.

Внизу, в доме, под крышей которого засел в качестве наблюдателя лейтенант Суворов, капитан Кошкин выключил рацию и с досадой сказал старшему лейтенанту Козлову: