Говорил он без бумажки, наизусть, но это обстоятельство не расположило меня в пользу памятливого лейтенанта. Недовольная тем, что меня перебили, я строго посмотрела на непрошеного помощника и повысила голос:
– Материальной помощи девушке никто не оказывал, и она зарабатывала себе на жизнь, чем могла. А могла она заниматься нехитрой домашней работой, которая традиционно считается женской, – стирать, убирать и готовить. К счастью, спрос на услуги такого рода в дачном поселке был, и Нина Горчакова устроилась горничной в богатый дом Ситниковых.
– И Суржиковых! – снова влез лейтенант.
– Каких Суржиковых? – не поняла я.
– Вижу, у вас неполные данные, – довольным тоном сказал капитан Кошкин. – Горчакова по четным дням работала горничной в одном доме, а по нечетным – в другом.
– Служанка двух господ! – пробормотал Федор Капустин, проявив неожиданную эрудицию.
Я посмотрела на него и вздохнула: надо же, какие тут все умные! Аж противно!
– А вы знаете, что по выходным Нина тоже дурака не валяла, ездила в город помогать по хозяйству пожилой женщине-инвалиду? – спросила я, с трудом смиряясь с тем, что неблагодарные слушатели становятся моими полноправными собеседниками.
– Она была наемной сиделкой при Анне Ивановне Ивановой, шестидесяти восьми лет, русской, вдовствующей пенсионерке, – протарахтел в ответ не страдающий склерозом лейтенант Суворов.
– Мы вышли на Анну Иванову только сегодня, когда связались с администрацией колонии, в которой отбывал наказание Мухин, и выяснили, с кем он имел контакты за годы пребывания в заключении, – объяснил мне капитан Кошкин.
– Значит, Нина переписывалась с этим Мухиным от имени Анны Ивановой? – уточнила я.
– И используя ее городской адрес, – подтвердил Кошкин.
– Тогда все ясно, – кивнула я. – Мухин, освободившись из заключения, приехал к Горчаковой и тайно жил у нее в Буркове, старательно прячась от соседей. Никто не знал, что у Нины есть сожитель, хотя об этом можно было догадаться. Я же догадалась!
– Как же ты об этом догадалась, милая? – любезно подал реплику Денис, угадав, что я нуждаюсь в моральной поддержке.
– Нина ненормально много ела! – ответила я.
Старший лейтенант Козлов, который дотоле заявлял о своем присутствии только деликатным чавканьем, шумно поперхнулся бутербродом.
– Я выяснила, что на рабочем месте горничную, как и всю прочую прислугу, сытно кормили, – сказала я. – А вечером после работы она еще заходила в поселковый магазин и набирала полную сумку вкусных и питательных продуктов. И при этом, по свидетельству продавщицы, ничуть не полнела! Вывод напрашивался сам собой: еду Нина покупала не для себя, а для кого-то другого. Это первое. А второе – Пашка Ситников встречал в лесу неподалеку от дома Нины какого-то подозрительного орнитолога.
– Кого? – искренне удивился капитан Кошкин.
– Орнитолога, – повторила я. – Специалиста по птицам. – Я обвела взглядом удивленные лица мужчин и пояснила: – В наших краях в естественных условиях не водится никаких редких пташек, я сегодня специально справилась в Интернете. Самое экзотическое пернатое в наших широтах – красногрудый снегирь. Вот я и подумала, что укромное лесное убежище соорудил для себя никакой не орнитолог, а просто человек, вынужденный прятаться. Орнитологом он просто прикидывался и держал в своем гнездовье на дубу бинокль, блокнот и карандаш – для пущей убедительности. Карандаш ему, кстати, Нина дала, она им в доме Ситниковых разжилась, от кухарки.
– Ах он гад! – вскричал Федор Капустин, с размаху стукнув кулаком по подлокотнику кресла. – Это же он в бинокль свой на шефов банкомат таращился! Пин-код кредитной карточки высматривал!
– И высмотрел, – удовлетворенно кивнул капитан Кошкин.
– Расскажите об этом, про карточку я ничего не знаю, – попросила я, смиряя гордыню, чтобы удовлетворить любопытство.
Кошкин вопросительно посмотрел на Капустина.
– Ладно, чего уж там, я сам расскажу, – вздохнул Федор. Он посмотрел на меня и виновато улыбнулся: – Простите меня, Инна, при первой нашей встрече я толком не представился.
– Ах, так у вас уже были встречи, и даже не одна? – враз напрягся Денис, проявляя неуместную ревность.
– Не мешай, пожалуйста! – попросила я милого и обратилась к Федору: – Вы назвались Федором Капустиным и потребовали, чтобы я вернула вам две тысячи долларов, но при этом как-то невнятно определили, от чьего имени выступаете! Я и подумала, что вы представитель какой-то мафии, имеющей материальные претензии к покойной горничной.