Одна жена – одна сатана

– Но я жив, значит, обвинение невозможно, – успокоил его Валерьян Юрьевич. – Правда, этот вариант я не продумал, спасибо за подсказку, Галина. Да, мои сыновья любыми путями постараются удержать хозяйство в своих руках, а мне необходимо время. Ничего, я научу Панасоника, что говорить и как поступать.

– А дальше? – спросила Галина. – Что вы намерены делать? Не будете же прятаться всю жизнь?

– Не буду. Постараюсь найти убийц... нет, найти того, кто натравил их на меня. Пока заказчик неизвестен, опасность для меня не уменьшится.

– То есть вы хотите провести собственное расследование? Как, если сидите в подполье? А выходить вам нельзя, судя по всему. Но это не все. Ваши дети захотят узнать о генеральном директоре, кто он такой, откуда взялся, где живет, значит, придут сюда. Что вы будете делать, думали об этом?

Валерьян Юрьевич попал в затруднение, действительно выпустив из внимания подобный поворот, ему казалось, достаточно исчезнуть на неопределенное время и заняться поисками врагов, а ходы родственников он не предусмотрел. Бросать хозяйство на деток не решился, так как те не хуже Мамая пройдутся по нему, после будут хлопать глазами с невинными физиономиями. Нет, он намеревался руководить лично через Панасоника, однако не учел нюансы, подсказанные Галиной. Валерьян Юрьевич растерянно потирал подбородок, ища выход, ведь детки вместе с милицией могут нагрянуть прямо завтра, а тут папа жив-здоров, все усилия пойдут насмарку, он снова станет мишенью.

Галина догадалась, что тревожит нежданного гостя, обосновавшегося в их доме наверняка надолго, поняла, насколько ему трудно в его положении смертника. Да и отец беспокоил ее, он же повел себя, как камикадзе. Зная не понаслышке, чем опасны большие деньги, Галина не высказала еще одну чудовищную мысль, вертевшуюся на языке и бросавшую ее в дрожь. Валерьян Юрьевич необдуманно встал на путь провокатора, инсценировав таинственное исчезновение. Разве исключено, что кто-нибудь из его родственников, узнав, где он прячется, не захочет избавиться от него? К сожалению, жестокость стала нормой, родные люди и из-за меньших денег превращаются в монстров. И обстоятельства сложились не в пользу Валерьяна Юрьевича: на него покушались, он спрятался в захудалом домишке, назначив вместо себя приятеля. Этот приятель, то есть ее отец, и станет убийцей, в общем, не будет никакого риска для того из родственников, кто захочет осиротеть, да и ей достанется.

– Ну, раз речь идет о жизни и смерти, – сказала Галина, – то и я помогу вам, чем смогу. Мне не хочется, чтоб отец пострадал, а это реально. Его ведь тоже могут попросту устранить.

– Как – устранить? – забеспокоился Панасоник. – Совсем? Не, я не того... не хочу устраниться.

– Папа, ты как маленький, – упрекнула его Галина. – Оба намудрили, теперь давайте вместе решать, как будем действовать. Положение очень нехорошее.

– Простите меня, Галина, – с тяжким вздохом произнес Валерьян Юрьевич. – Я не думал, что вас обоих подставлю.

Значит, он понимает, в каком капкане очутился по собственной неосмотрительности, заодно подвергнув угрозе чужие жизни. Одновременно он подозревает, что кто-то из близких устроил ему засаду, хотя это может оказаться не так.

– Что сделано, то сделано, назад дороги нет, – сказала Галина, собирая грязную посуду со стола. – Днем, Валерьян Юрьевич, не выходите из дому, вас никто не должен видеть. Гуляйте теперь ночами.

– Хочу вас успокоить, – сказал Валерьян Юрьевич. – Панасоника невыгодно... э... устранять. Сразу заподозрят моих сыновей, так что успокойтесь, Галина.

– Галушка, можно мне сто пять грамм? – робко спросил разрешения выпить Панасоник. – Нервическому расстройству помочь, а?

– Нельзя, – отрубила она. – Ты теперь генералиссимус, должен быть трезвым как стеклышко.

– Так до завтрева пройдет.

– Нет, я сказала. Идите оба спать и думайте, как быть, с чего начинать.

Как только она ушла и загремела посудой, Панасоник, обхватив голову руками, беззлобно проворчал:

– Никакого понимания к отцу родному, ага. Что за жизнь у меня? Жена командовала, теща командовала, теперь дочка командует. Когда я буду сам себе отдавать команды?

Те же проблемы, с той лишь разницей, что Галина проявляет заботу об отце, а о Валерьяне Юрьевиче никогда не заботились, даже во время болезней забывали хотя бы дежурно поинтересоваться, мол, как чувствуешь себя, папа? Хорошим он был, только когда давал деньги по первому требованию, если же не давал, получал в ответ злобные взгляды и обиды. Но сейчас это все неважно. Валерьян Юрьевич скрестил на груди руки, поджал губы и думал, ведь ему, а не кому-то другому, предстоит разобраться, где собака зарыта.