Охота на короля

Неизвестно каким образом, но Октана точно знала, чего от нее хотел сластолюбивый доброжелатель. Стать королевой Лиотона – именно в этом крылась ее истинная судьба, нисколько не противоречащая наивным девичьим грезам из канувшей в Лету жизни. Действительно, к чему дожидаться эфемерного сопляка-принца на белом коне, который неизвестно, взойдет ли еще на престол, когда под боком скучает бесплодный король. А ведь она, и только она, сможет подарить монарху наследника. Октана была в этом настолько же твердо уверена, как и в том, что на реализацию ее грандиозных планов уйдет менее месяца, иначе похититель оплатил бы номер на более долгий срок.

И вот, успешно миновав последний палисадник, баронесса добралась до гостиницы, небольшого трехэтажного особняка (строить двухэтажные дома в столице Лиотона считалось проявлением провинциальности) с расписными окнами и очень-очень низкими карнизами. Во дворе стояла повозка молочника. Дверь на кухню была открыта, и оттуда доносились задорные повизгивания кухарок, щипаемых за толстые зады решившим немного размяться возницей.

Октана опоздала, всего какие-то три-четыре минуты задержки лишили ее возможности незаметно проникнуть внутрь с черного хода. Показаться же в окровавленном платье посреди приемного зала баронесса, естественно, не могла, тем более что возле главного входа уже стояла карета, и сонная прислуга нехотя разгружала окованные железом дорожные сундуки раннего гостя. Будь на месте провинциальной аристократки кто другой, то он непременно впал бы в отчаяние и, удрученный невозможностью проникнуть под оплаченный кров, побрел бы искать иное пристанище: заброшенный сарай, стоящий на отшибе, или какой-либо глухой уголок, где можно было бы отсидеться до наступления темноты, то есть фактически провести целый день.

Еще совсем недавно Октана поступила бы точно так же, если бы вообще не расплакалась бы горючими слезами и не впала бы в состояние наиглубочайшего и наиглупейшего столбняка. Однако теперь подобные мелочные невзгоды не могли ранить не знающее страха девичье сердце. Высоко подобрав запачканный грязью и мокрой травой подол отслужившего свой век платья, девица едва присела, оттолкнулась от земли и легко вспорхнула на карниз третьего этажа, где как раз и находилось окно ее комнаты. Складки платья путались и мешали передвижению прекрасной акробатки, но она с грацией пробежалась по узкой полоске камня до четвертого слева окна, и уже на пятой секунде после прощания с землей острая коленка красавицы безжалостно вышибла дорогое вердийское стекло.

Авантюристка была снова дома, в своем маленьком гнездышке, где можно было «почистить помятые перышки» и немного помечтать в тиши о том, что вот-вот должно было сбыться. Идеальный порядок комфортабельного убежища нарушала лишь груда битого стекла на прикрытом ковром полу. Не став мучиться с тугими застежками платья и обтянувшего тело корсета, девушка непринужденно разорвала прочную материю и, небрежно запихнув ногой окровавленные лохмотья под кровать, запрыгнула в упоительные объятия мягкой перины и теплого одеяла. Баронессе тут же захотелось заснуть, но вредный внутренний голос, глас трезвого расчета и осмотрительности, не дал ей погрузиться в манящую негу сна.

Тоненькая, изящная ручка выползла из-под теплого одеяла и трижды дернула за шнурок висящего над кроватью колокольчика. Через пару минут за дверью послышались торопливые шаги, и еще через несколько секунд в дверь комнаты тихонько постучали.

– Госпожа баронесса, госпожа баронесса, вы звали? – раздался за дверью забавный фальцет, принадлежащий то ли долго взрослеющему подростку, то ли пытавшейся говорить мужским голосом старушке. – Госпожа Октана, откройте, пожалуйста, дверь!

– Ключ возьми, идиот! – лениво простонала умело притворившаяся спящей красавица. – Не с кровати же мне ради тебя, болвана, вставать!

По коридору разнеслось удаляющееся шарканье, надо отдать должное, весьма поспешное. Октана тихо проворчала грубое проклятие и закусила в приступе ярости остренькими зубками уголок подушки. Растяпа-коридорный не носил с собой ключей, манящий сон на время откладывался. Разве это не достаточный повод для расстройства?

К счастью, ждать пришлось недолго, вскоре кто-то вновь принялся полировать подошвами половицы, а затем в замочной скважине противно заскрежетало. Дверь открылась, и на пороге, забавно сгорбившись, возникло тощее и длинное, как степной суслик, создание. Судя по одежде и клокам кудрявого пушка на щеках, действительно мужского пола.