Молилась ли ты на ночь?

От настойчивого писка не в меру гостеприимного хозяина у меня зазвенело в ушах. Я еще раз посмотрела на чрезвычайно возбужденного Андрея Аркадьевича – он подпрыгивал на ковре, как песик, умоляющий о подачке. Я поняла, что кормление меня экзотическими фруктами входит в обязательную программу вечера, Андрей Аркадьевич явно успел спланировать нашу с ним деловую беседу и не допустит отклонения от сценария. Зато, возможно, и с организацией вечеринки особых проблем не будет, клиент, похоже, знает, чего хочет.

– Оно мытое, это ваше глазное яблоко? – сдаваясь, спросила я.

Андрей Аркадьевич часто закивал, давая понять, что у него все глазные яблоки абсолютно гигиеничны.

Я зажмурилась и решительно затолкала в рот драконий глаз.

– Жуйте, жуйте! – засуетился хозяин. – Надо тщательно разжевать, а потом запить.

Я почувствовала, что мне в ладонь толкнулся бокал, и послушно запила фрукт вином.

– Ну как? – Андрей Аркадьевич нетерпеливо ждал, когда я сообщу ему о своих впечатлениях.

– Похоже на дыню в шиповниковом сиропе, – подумав, сказала я. – Плюс легкий привкус барбариса и самая малось корицы.

Спасибо папуле, который без устали изобретает новые кулинарные рецепты, мне было с чем сравнить новые ощущения.

– Гениально! – обрадовался Андрей Аркадьевич. – Как точно вы все определили! Не зря говорят: талантливые люди талантливы во всем!

– Вы же еще не видели моих талантов! – засмеялась я, пожав плечами.

– Сейчас увижу! – уверенно заявил он и почему-то облизнулся – точь-в-точь собачонка-попрошайка, завидевшая лакомый кусочек.

Я улыбнулась шире. Глазное Яблоко Дракона, Сидящего где-то там, не упало мне в желудок, а проникло в голову и безошибочно нашло путь к чакре. Я услышала нежный хрустальный звон – это у меня над бровями открылся третий глаз, зато первые два сами собой закрылись. С одинокой, широко распахнутой чакрой во лбу я, наверное, походила на циклопа, но придурковатому Андрею Аркадьевичу странные существа, очевидно, особенно нравились, потому что он вдруг неожиданно басовито взревел:

– Кр-расавица моя! – и снизу вверх прыгнул на меня с широко разведенными руками.

За спиной у меня была низкая квадратная кровать, на нее мы и повалились. Свет люстры отскочил от желтой плеши Андрея Аркадьевича шустрым солнечным зайчиком, ударил мне прямо в открытую чакру, и я окончательно ослепла, а в следующий миг и оглохла, словно кто-то намотал мне на голову ватное одеяло.

– Что, опять?! – возмущенно вякнул мой внутренний голос – и, вместо того чтобы развить тему, потерянно булькнул, как камешек, канувший в глубокий черный омут.

Глава 7

Когда Инка ушла, в гостиной надолго воцарилось молчание. Квадратный дурень Тема, очевидно, вообще был не из разговорчивых, а более приятный молодой человек, впустивший Кузнецову и Трошкину в квартиру, немного побегав туда-сюда, куда-то запропастился.

Плотно прижимая ступни в мокрых колготках к решетке батареи, Алка сидела на полу, как кукла на капоте свадебной машины – тоже спиной к сцене и действующим лицам. Дверь, за которой скрылась Кузнецова, была плотно прикрыта, и беседы подружки с заказчиком Трошкина не слышала, но это ее не огорчало. Гораздо больше, чем секреты и тонкости Инкиной рекламно-организационной деятельности, Алку в этот момент интересовала простая и важная работа городских коммунальных служб. Трошкина находила ее неудовлетворительной, так как температура батареи центрального отопления была недостаточно высокой и ее мокрые сапоги и колготки высыхали слишком медленно. Эмоциональная Алка не скрыла своего неудовольствия этим обстоятельством, наоборот, озвучила его словами:

– Я что, всю ночь так сидеть буду?!

Эта реплика неожиданно вызвала оживление в темных массах. Квадратный дурень на диване встрепенулся и, скрипнув то ли суставами, то ли мозгами, с готовностью поддержал разговор встречным вопросом смутной формулировки:

– А ты фигли тут?

Трошкина, памятуя, что ее никто на сверхурочные работы не звал, уклончиво, но с большим достоинством ответила:

– Фигли надо!

– Ты че, тоже эта? – Тема кивнул на дверь, за которой скрылась Инка, и обидно заржал.

Трошкина поморщилась и ответила, по-прежнему стараясь придерживаться доступной собеседнику терминологии:

– Эта, эта!

На это заявление Тема отреагировал досадным недоверием: