Жертва Гименея

– Не умничай, – рыкнула Аллочка.

– О, смотри-ка! – вдруг воскликнула Гутя. – И здесь какой-то Николайский!

– И отчего ты так обрадовалась? – не поняла Варька.

– Да нам недавно Абрикосов рассказывал, что у Максима Михайловича, у Аллочкиного кавалера, был близкий друг, Николайский, а я здесь нашла направление, и тоже к Николайскому.

– Ой, да этих Николайских – как червей после дождя, честное слово, – насупился Фома. – У нас вон на работе тоже был такой, Николай Николаевич, это же фамилия распространенная. Иванов, Петров, Николайский…

– Николай Николаевич? – разом насторожились обе сестры.

– И куда он потом делся? – уставилась на Фому Аллочка. – Куда вы его?

– Да никуда, он сам от нас ушел. Уволился, – пожал плечами Фома. – Да что о нем говорить, я слышал, он уже умер.

– Та-а-ак, – протянула Гутя. – А теперь слушай: Абрикосов рассказывал, что Николайский был близким другом Родионова; Родионов – это Максим Михайлович. И тот Николайский умер. Ты рассказываешь, что у вас работал какой-то Николайский, который тоже, к слову сказать, скончался. Причем у погибшей Трофимовой мы находим направление к этому бедолаге. И что у нас получается?

– Что, эти два преступления как-то связаны? – первой догадалась Варька.

– Скорее всего, – посуровела Гутя. – И еще: это, конечно, может быть совпадением, но Максим Михайлович отчего-то сильно воспылал к Аллочке, а Трофимова – к Фоме… Это вас не настораживает?

– А что делать? – в панике закрутила головой Аллочка. – Что теперь делать-то?!

– Успокоиться.

– Молодец ты! Сначала, главное, испугала, а потом – «успокоиться»! – разволновалась Аллочка. – Господи, зачем ты сделал меня такой красивой? Помирай-ка я теперь из-за своей привлекательности!

– Мам, а может, это и правда совпадение, – задумчиво проговорила Варька. – Город у нас не слишком маленький, но и не столица, у Фомы – самая лучшая клиника, ничего удивительного, что состоятельный люди желают лечиться именно там. А уж если охота шла на самых состоятельных, то их в клинике и искали.

– А я? Я при чем? – не могла успокоиться Аллочка.

– Да может быть, никакой связи и нет, – успокоил их Фома. – Хотя, мысль интересная. Я вот что, я завтра же, нет, в понедельник у своих спрошу, чем в последнее время занимался Николайский? А вы… вам придется созвониться с родственниками тех клиенток, которые погибли чуть раньше, и выяснить, не имели ли они контактов с этим врачом. М-да…

– Фомочка, а знаешь что, позвони-ка ты своему главному прямо домой. А? – предложила Гутя, ласково заглядывая ему в глаза. – А что тут такого-то? Он же тебе звонит, если ему приспичит. Давай, милый, бери телефончик…

Ох, и не хотелось Фоме тревожить начальство в воскресный вечер, но в его сердце уже закралась тревога, и он не мог ею поделиться с домашними, не проверив свое предположение.

– Я поговорю, только дайте телефон, я из нашей комнаты позвоню, – взял трубку Фома и вышел из гостиной.

– А что это он? – не поняла Аллочка.

– Ничего, – насупилась Гутя. – Просто главный будет говорить с ним по-мужски, и тебе этого слушать нельзя.

– Можно подумать, я никогда не слышала мата!

Фома зашел в комнату минут через десять и плюхнулся на диван.

– Так я и думал, нет, я просто помнил что-то такое, но надо было уточнить, – как-то непонятно начал он. А потом уставился на Варьку и четко произнес: – Николайский работал у нас, но потом он перешел в другое место: в Медицинский Центр, где стал трансплантологом. То есть он занимался пересадкой отдельных органов.

– Нелегально?! – ахнула Аллочка.

– Почему? – пожал плечами Фома. – Это вполне достойное занятие, правда, сейчас вокруг этой профессии идет немало пересудов, но это из-за того, что у нас даже такие вещи могут поставить на криминальные рельсы! А между тем, никто не может отрицать, что медицина подобного рода спасает огромное количество людей, дает им вторую жизнь.

– Ага, – сообразила Аллочка. – То есть люди продают органы, которые им не совсем нужны, их пересаживают покупателям, и…

– Да что ты такое говоришь! – возмутился Фома. – Тысячи и тысячи людей нуждаются в донорских почках. В донорском сердце, в конце концов. А еще столько же людей погибают в автомобильных катастрофах или при несчастных случаях, унося с собой здоровые органы. И что плохого, если чей-то ребенок станет жить заново с почкой, которая досталась ему от такого донора? Если тому донору уже ничего не нужно? У нас уже выработалась ассоциация: трансплантация – равно – незаконная торговля! А это не так. Это вполне законно. И работают там замечательные люди. Которые, между прочим, имеют весьма скромные оклады.