Брак со стихийным бедствием

– Это те, которые про стулья писали? – проявила похвальную эрудицию Ирка. – Молодцы, проницательные ребята! Я думаю, какой-нибудь юноша, страстно мечтающий о четырехколесном друге, мог угнать трофимовскую «Нексию» просто для того, чтобы покататься, а потом утопил ее в море.

– Сбросил со Скалы Ревнивицы? – ехидно спросила я.

– Ой, кстати, о Скале Ревнивицы! – всполошилась Ирка. – Мы же так и не узнали, состоялось ли самоубийство!

Она с намеком посмотрела на меня, и я покорилась:

– Ладно, схожу узнаю новости.

– За Колей я пригляжу! – пообещала Ирка.

– За двумя! – поправила я, имея в виду, что присматривать надо и за Масяней, и за его папочкой. На вякий случай, мало ли! Вдруг опять объявится прилипчивая блондинка!

Ирка понятливо кивнула. Я встала с шезлонга, на котором возлежала, комфортно греясь под нежарким октябрьским солнышком, и огляделась.

Экскурсовод Анна Алексеевна как раз раскладывала на своем столике в углу площадки глянцевые буклеты.

– Вот кто мне нужен! – сказала я себе и подошла поближе. – Бог в помощь! Есть ли новости со Скалы Ревнивицы?

– К счастью, нет! – Женщина вздрогнула и судорожно дернула рукой, словно хотела перекреститься, но в последний момент удержалась.

– Что, самоубийцу так и не нашли? – понизив голос, спросила я прямым текстом.

– Нет! И, надеюсь, не найдут! – нервно ответила Анна Алексеевна.

– А ищут ли? В милицию заявили?

– Конечно, нет! Милиция принимает заявления о пропаже людей только через трое суток, к тому же – не от кого попало, а только от встревоженных родственников. Тут ситуация другая, у нас никто не терялся, просто брошенные кем-то вещи сами собой обнаружились, а с этим обращаются не в милицию, а в бюро находок. – Анна Алексеевна говорила так горячо, словно хотела убедить в справедливости сказанного не только меня, но и саму себя. – Наша администрация склонна считать, что вчерашняя тревога была ложной. Во всяком случае, достоверно установлено, что все гости пансионата живы и здоровы, никто не пропал.

– Никто? – Я огляделась.

Лично мне со вчерашнего дня не попадалась на глаза мультипликационная блондинка, но я об этом нисколько не жалела. Человеконенавистничество мне чуждо, но, если бы суицидальное настроение охватило не кого попало, а конкретно эту особу, я бы не стала особенно переживать. Впрочем, не было никаких оснований думать, будто несимпатичная мне белобрысая девица наложила на себя руки. Помнится, в лифте она топталась с полнозубой крокодильей улыбкой на устах, явно предвкушала что-то приятное!

– Думаешь, если она улыбалась, значит, не могла покончить с собой? – возразила Ирка, с которой я поделилась информацией, полученной от Анны Алексеевны, и своими соображениями. – Вспомни Афалину!

– При чем здесь афалина? – удивилась я.

– Она ведь улыбалась, когда топилась!

Я уставилась на подружку выпученными рыбьими глазами. О чем это она говорит? Может, успела посетить одну из местных достопримечательностей – дельфинариум? Морды у дельфинов и в самом деле улыбчивые, но глагол «топиться» применительно к дрессированной афалине вовсе не кажется мне подходящим. Да что это за дельфин такой плохонький, который топится в процессе представления? Одноразовый, что ли?!

– Дорогая, ты ничего не путаешь? – на всякий случай уточнила я. – Афалина – это черноморский дельфин!

– Ты шутишь? – Ирка тоже сильно удивилась. – Выходит, подружку Гамлета назвали в честь рыбы?!

– Афалина – это млекопитающее! – смешливо захрюкала я, искренне радуясь комичным ошибкам подружки.

– Ой, да плевать мне на ее диету! – Ирка обиделась. – Молоком она питается или бубликами, какая разница?! Главное, я точно помню: в пруд девчонка лезла, сияя, как весеннее солнышко!

– Это была Офелия! Офелия, а не Афалина!

– Это неважно! Главное, она улыбалась! – продолжала настаивать на своем упрямица.

– Потому что спятила! – Я покрутила пальцем у виска.

– Вот и со мной будет то же самое! – вздохнула Ирка.

– Ты тоже утопишься? – слегка испугалась я.

– Нет, я тоже сойду с ума! Ты меня сведешь!

– Я?! – от такой наглости я потеряла дар речи.

Ирка этим воспользовалась и забубнила:

– И путает меня, и путает! Офелия – это не афалина, и обе они не рыбы, хотя одна тонет, а другая нет, а кто улыбается – тот чокнутый, у меня уже мозги набекрень! Чииз! – И подружка жутко оскалилась, изображая в высшей степени ненормальную улыбку.