Брак со стихийным бедствием

– Меня ты мог уже и не услышать, – сказала я. – Вадик, мне нужна твоя помощь. Окажи мне, пожалуйста, услугу, это по твоей части…

– Надо кого-нибудь снять? – Напарник слегка оживился. – В том или ином смысле?

– Снять? Разве что показания, – пробормотала я. – Вадька, будь другом, срочно залезь в свою знаменитую базу данных и выясни, как зовут типа, который проживает по следующему адресу, записывай, – и я продиктовала приятелю адресок Лесика.

– Редкая ты женщина, Ленка, – похвалил Вадик, записав информацию. – Другие сначала знакомятся и уже потом, в процессе, узнают адрес и жилищные условия кавалера, а ты сразу к делу! Одобряю!

– Вадик, мне это нужно срочно, – сказала я, не приняв игривый тон. – Поторопись, пожалуйста!

Теперь можно было и выпить. Я спустилась в подвальчик с намерением нализаться до свинячьего визга.

В заведении царил полумрак, музыкальный автомат наяривал бодрые тирольские мотивы, и пузатый бармен сладострастно полировал салфеткой стеклянную пивную кружку. Из закрытых кабинок в дальнем углу доносился разноголосый смех и звон бокалов, а вот деревянные лавки у столов в общем зале пустовали. Меня удивило, что взрыв, прозвучавший в каком-то квартале отсюда, никого здесь не встревожил, но тут музыкальный автомат перестал курлыкать и загрохотал, как камнедробилка, исполняя песню из репертуара немецкой группы «Раммштайн». Понятно, за такой музыкой можно пропустить и тяжелую бомбардировку!

Я оглядела интерьер и, дабы лучше ему соответствовать, сняла клетчатую скатерть с головы и перебросила ее углом через плечо. На фанатку «Раммштайна» я все равно не тянула, но что-то альпийское в моем облике, видимо, появилось, потому что веселый бармен перестал любоваться своим раздутым отражением в кружке и весело спросил:

– Чего желает милая фройляйн?

– Шнапса! – брякнула милая фройляйн первое, что пришло ей в голову.

– Без закуски? – усач уточнил заказ.

– Натюрлих! – сказала я и лихо опрокинула поданную стопку. – Еще!

– Опять без закуски? – в голосе бармена почудилось осуждение.

– Блицкриг! – сказала я, объясняя свою тактику, и хлопнула вторую порцию. – Айн, цвай, драй – и в дамках!

– Драй так драй! Пьяных дамок мы, что ли, не видали! – сговорчивый бармен выдал третью рюмку.

После нее меня отпустило. Тугой комок из горла провалился в желудок и там под воздействием шнапса благополучно растаял. Я облокотилась локтем на стойку, пристроила на кулачке потяжелевшую головушку и немного полюбовалась вереницей пивных кружек, в каждой из которых содержалось по одной моей блаженно улыбающейся физиономии. Это было очень приятное зрелище – так много счастливых Ленок, хотя моему убийце оно наверняка не понравилось бы. Вот ведь сволочь! Хочет сжить со свету такую милую фройляйн!

Круглобокие кружки искажали отражение, и мои мордашки были необычно щекастыми. Я этим немного обеспокоилась и спросила бармена, не кажется ли ему, что я немножко, самую малось, похожа на хомяка? Усач посмотрел на меня и тактично ответил, что ему кажется, будто я немножко, действительно самую-самую малость, похожа на морскую свинку.

– О! – многозначительно сказала на это я, косо воздев указательный палец.

Подсознательно я помнила, что собиралась нажраться именно до свинячьего визга, поэтому решила, что норматив выполнила. Глубоко и сердечно поблагодарив бармена за отменное обслуживание и превосходный шнапс, я отклеилась от стойки и в неустойчивом равновесии провозгласила в качестве прощания:

– Гутен морген, гутен таг! Бьют по морде, бьют и так!

К счастью, добродушный бармен не расценил это как угрозу.

Слегка пошатываясь, я взошла по ступенькам, которые с немецкой скрупулезностью пересчитала с другим подходящим случаю стишком:

– Айне майне кляйне швайне вдоль по штрассе побежал!

Ступеньки закончились огорчительно быстро, и айне кляйне швайне в моем нетрезвом лице не побежал, а неспешно двинулся вдоль штрассе в абсолютно отфонарном направлении.

Воистину правду говорят, что пьяному и море по колено! Пока я была трезвой, меня то и дело грабили и убивали, а стоило только напиться – и криминогенная обстановка в городе сошла на нет! Совершенно беспрепятственно, без всяких затруднений и осложнений я прошла четыре квартала, встречая на своем пути крайне немногочисленных и исключительно дружелюбных граждан. Одни из них адресовали мне теплые улыбки, другие делали более или менее заманчивые предложения: познакомиться, подружиться, повеселиться и даже подвезти домой, причем на выбор: к себе или ко мне.