Брак со стихийным бедствием

Сергей Трофимов и Лилиана Марусенко застраховались в «Егории» лично, причем назвали выгодоприобретателями друг друга. В случае смерти Сергея страховую выплату получала его кузина и наоборот.

Жизнь и здоровье Клары Максимовны Трофимовой были застрахованы ее сыном, выгодоприобретателем значился он же. Сумма страховой выплаты составляла сто тысяч рублей и была сполна получена Сергеем три месяца назад.

Бабушка Трофимова застраховалась сама и всего на пятьдесят тысяч рублей, которые в случае смерти Меланьи Трофимовны должны были получить ее наследники.

– И что же мы имеем? – пробормотала я, почесав в затылке.

– Ты имеешь уникальную возможность спасти родной коллектив от тирании и гонений, но почему-то сидишь тут и не телишься! – с обидой и возмущением заявил некстати вернувшийся Вадик.

Я внимательно посмотрела на него и поняла, что прогнать его далеко и надолго не удастся. Вадька будет виться вокруг меня, как назойливый слепень вокруг больной коровы, пока я не пришибу его или пока сама не рухну в изнеможении.

Воображение мигом нарисовало трагический образ несчастного жвачного. Опухшая от укусов, измученная зудом, одуревшая от жужжания и кружения проклятого слепня многострадальная буренка привиделась мне, как живая. Точнее, как чуть живая.

– Му-у-у! – сказала я, поднимаясь с дивана и послушно следуя к дверям.

– Это тебе зачтется! – крикнул в спину Вадик.

Я обернулась:

– Ты перестанешь подсчитывать, сколько я тебе задолжала за твои добрые дела?

– Сочтемся по нулям! – кивнул он.

– Тогда ладно.

Я постучалась в кабинет Большой Мамочки и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь:

– Роман Геннадьевич, можно к вам?

– По какому вопросу? – важно поинтересовался Мамай.

Если бы в стеклянной дверце стоящего за его спиной книжного шкафа не отражался экран монитора с разложенным на нем пасьянсом, я бы подумала, что шеф занят чем-то очень важным.

– По личному, – сказала я.

Вошла и плотно прикрыла за собой дверь.

– По личному? – Шеф удивился и даже, кажется, испугался.

Наверное, подумал, что я буду просить материальную помощь или отпуск по семейным обстоятельствам.

– Роман Геннадьевич, я хочу вас поблагодарить! – с подкупающей сердечностью сказала я. – Спасибо, что проявили человечность и отпустили меня вчера утром с работы к врачу. Благодаря этому мне удалось попасть на прием к заезжему светилу, знаменитому профессору-гриппологу, он принимал только один день. Теперь мне никакой куриный грипп не страшен.

– Правда? – Как я и ожидала, Мамай очень заинтересовался. – Ты сделала себе прививку? А в новостях говорят, будто вакцины пока не существует.

– Роман Геннадьевич, мы же с вами взрослые люди и сами работаем в СМИ! – показательно хмыкнула я. – Вы же понимаете, что есть вещи, о которых широко не сообщается. Я по большому блату купила у профессора два флакона уникального лекарственного средства для профилактики куриного гриппа, оно еще не продается в аптеках и вообще мало кому известно. Это совершенно секретная разработка Минобороны, которая не скоро попадет в серийное производство. К тому времени эпидемия куриного гриппа запросто может скосить половину населения нашей планеты, включая даже ответственных телевизионных работников!

– Ты сказала, что купила два флакона? – быстро спросил Мамай, заметно устрашенный угрозой пандемии.

– Да, а что? – я изобразила полное простодушие.

– Елена! Продай мне один флакон!

– Нет, Роман Геннадьевич, не могу!

– Продай! – Мамай нервно заерзал в кресле. – А я, в свою очередь, закрою глаза на твои многочисленные нарушения трудовой дисциплины. Между прочим, директор дал мне полномочия безжалостно штрафовать злостных нарушителей!

Вот ведь гад! Он мне угрожает!

Я рассердилась. Последние сомнения по поводу справедливости и гуманности моего поступка рассеялись без следа. Улыбочка на моем лице кое-как удержалась, но из простодушной сделалась ядовитой.

– Я не могу продать вам лекарство, могу только подарить! – заявила я и вытянула из кармана пузырек с таблетками «Пофигина антигриппозно-куриного». – Вот, возьмите! Только, пожалуйста, никому об этом не рассказывайте, я дала подписку о неразглашении государственной тайны!

– Клянусь, я буду молчать! – Мамай выпучил глаза и сцапал пузырек.