Хомут да любовь

– А ничего, – пожала плечами Аленка. – Ты теперь должна блюсти свою фигуру. Тебе же надо еще раз с ним встретиться. И вот тогда, когда ты ему вручишь портрет, а сама взамен попросишь его позвонить твоей сестрице... Он позвонит, как думаешь?

– Пока звонить не надо, Дашка уезжает в Испанию...

– Ну и хорошо! – обрадовалась Аленка. – Пусть едет! Потому что... потому что этот Соболь тоже может не сразу проникнуться и начать твоей родне названивать. Пусть немножко к тебе привыкнет, а потом...

– Когда потом-то? – удивилась Ксения. – Она ж не на три дня едет! Мы с тобой что, в этой Москве... до пенсии будем жить, что ли?

– Неплохо было бы! – фыркнула Аленка и посерьезнела. – Ты за время не переживай – не на вокзале живем. Пусть все идет своим чередом. В конце концов, он ей и в Испанию может позвонить! Потом позвонит! Мне вот кажется – обязательно! А у меня знаешь какая интуиция!

Ксения задумалась. Вообще вся их история была придумана исключительно для того, чтобы сам Соболь поверил в то, что сестры Марьины приходятся ему родней. Пусть дальней – не важно. И чтобы он потом сам, лично, позвонил Дашке и сообщил ей эту сногсшибательную весть. Понятно, что Дашка сначала жутко обрадуется, а потом огорчится – не станешь убиваться из-за любви к собственному брату! И уже точно не будет строить никаких брачных планов. Пусть перегорюет, зато потом начнет потихоньку гордиться славным родственником. И там, в их родном далеком городе, все казалось таким осуществимым! Самым сложным для Ксении было написать этот самый портрет, чтобы сходство оказалось поразительным. И вот портрет-то как раз вышел, а остальное... Ну, казалось бы, чего тут такого? Подумаешь! Потерялся братик, его ищут с помощью портрета, а чтобы тебе какие амуры крутить – ни боже мой! И разве он не поверит? Куда ему деться – поверит обязательно. А вот когда Ксения увидела глаза этого Соболя – поняла сразу же: черта с два! Ни в какую ересь он верить не будет, его на мякине не проведешь. И потом, у всех этих известных личностей на людей просто нюх какой-то – мгновенно соображают, кто тут есть кто. Да оно и понятно – в разных кругах вертятся, много чего повидали. Это только газеты пишут про них, что они размалеванные куклы, а на самом-то деле... Короче, не станет этот Соболь звонить Дашке. Разве уж только если сильно-сильно попросить...

Вот примерно все это Ксения и выложила Аленке.

– М-да... – задумалась подруга. – Ты думаешь, если к нему втереться в доверие, а потом попросить чисто по-человечески – не позвонит?

– Может, и позвонит... – вздохнула Ксения. – Но уж называться нашим родственником точно не будет. Зачем ему это надо? А потом – представь: Дашка поверит, растрезвонит по всей родне, и что? Да наш дядя Петя первый же отыщет этого Соболя и станет у него деньги клянчить! Исключительно пятого и двадцатого числа каждого месяца! А тетя Наташа начнет звонить ему по десять раз на дню и просить, чтобы он построил ей новую дачу. А наши молодые тетки Валя и Галя, те и звонить не станут – сразу же приедут и привезут своих перезрелых дочурок – устраивай им, родственник, столичную жизнь! Да ну, несерьезно это все.

– Ну и что, что несерьезно! – загорелись глаза у аферистки Аленки. – А вдруг получится? Ну даже если ничего не выйдет – чего страшного-то?

Ксения в изумлении вытаращила глаза:

– А ты не понимаешь, да? Сдаст он нас в милицию, и все!

– Не нас, а тебя, – поправила Аленка. – Ты же сестрой прикидываешься.

– Нет уж! Именно нас, потому что я одна не пойду! – вызверилась Ксюша. – Все на тебя свешу! Молодец какая – на меня!

– Ну ладно, не сдал ведь еще... и потом, вдруг он благородным окажется, тогда и вовсе отделаемся легким испугом. Короче... тебе надо к нему ближе подойти.

– Какое ближе... – вздохнула Ксения. Она даже сама себе боялась признаться, что подойти ближе к Соболю хочется до ужаса. Вот уж в самом деле, если любить, то только его! – Отнесу завтра потрет, и все – адье.

Аленка сморщила нос, замерла в раздумье, а потом вдруг подскочила на стуле.

– А кто тебе сказал что ты должна нести завтра? Я знаешь, что придумала? Надо дождаться дождя! Пойдет дождик, а ты к Соболю заявишься с картиной. Вся промокнешь до нитки, замерзнешь, капли с волос капают, нос красный, туфли промокли, сопли...

– Ну ты уж совсем! – возмутилась Ксения.

– Чем хуже, тем лучше, ты ничего не понимаешь, – фыркнула на нее Аленка. – Притащишься вся такая несчастная и сообщишь, что даришь ему самое дорогое – несколько лет своих бессонных ночей!