Хомут да любовь

Теперь картина называлась «Рассвет», и на том же сиреневом фоне все тех же лучей, которые по сценарию только-только появлялись в небе, сидела все та же дама, но только возле ее ног расположилось четверо молодых людей манекенной наружности, которые с вожделением смотрели на легкую улыбку на устах дамы.

Теперь же реакция заказчиков была совершенно другой. Дама, едва завидев изменения на полотне, зашлась в радостном визге и даже два раза отчетливо подпрыгнула.

– Смотрите!! Смотрите, до чего хороша!! – тянула она всех к портрету, хотя все и без того уже торчали в непосредственной близости. – Это изумии-и-ительно!! Какие тона!! Какой поворот головы! Ах, проказница! Когда это вы приметили – в полупрофиль я выгляжу божественно!.. Олежа!! Ну чего ты онемел? Ты не находишь слов, правда?.. Эдвард, голубчик, когда вы намерены выставлять эту картину?

– Планируем осенью, но вы ведь знаете, с этими выставками каждый раз столько препятствий... к тому же нам нужен самый шикарный зал, – чуть склонил голову Соболь. – Ну не выставлять же такие шедевры в районном клубе!

– Олежа! – тут же повернулась к мужу громадная дама. – Проконтролируй, чтобы ребятам обеспечили достойное место. Я сама проверю.

Затем она чмокнула Ксению в щечку и мило прощебетала:

– Хотела тебе заказать портрет моей закадычной подруги, но теперь вижу – поторопилась, такую драгоценность, как ты, я буду держать только для себя!

Ксения кисло «возрадовалась». Вообще-то она надеялась на широкую рекламу.

– Кстати! – вдруг захлопала ресницами дебелая кокетка. – Я подумала тут... а давайте-ка мне и ту, первую картину тоже! Я ее покупаю!

Ксения испуганно взглянула на Соболя. Тот же по-кошачьи сощурился, прильнул к уху покупательницы и еле слышно мурлыкнул:

– А ту картину уже купили... Один неизвестный мужчина. Очень просил, предложил огромные деньги. Он повесит ваш портрет над своим изголовьем.

– Ах! – мгновенно покраснела дамочка и прижала растопыренную руку ко лбу. – Но... я там не совсем удачно получилась! Прямо и не знаю... вы потом обязательно напишите мне его сотовый телефон, мне надо обсудить с ним, под каким углом лучше повесить мое изображение.

Ее супруг уныло улыбнулся и поплелся к картине. Сунув в руки художницы конверт с деньгами, Олежа схватил полотно и потащил прямо с мольбертом к выходу.

– Погодите, надо же вот так... – Ксения освободила картину. – Она ваша.

И оба супруга ушли.

– Уй-й-й-й-й!! – от радости заверещала Ксюша и прыгнула на шею своему надежному другу, спасителю, кому там еще... проталкивателю! Прыгнула и сразу же поняла – зря она это сделала.

От него так опьяняюще пахло дорогим одеколоном, его щека была такой прохладной и гладкой, а лукавые, темнющие глаза были в такой близости, что на нее тут же нахлынула горячая волна, дыхание сбилось, а ноги стали ватными. И в голове творилось черт-те что! Только бы сознание не отключилось, и главное – крыша не поехала, а то ведь... она с собой может и не справиться!

Однако Соболь собой владел отлично. Да и не с чем ему справляться.

– Ф-фу-у-у... – выдохнул он с явным облегчением и осторожно поставил Ксению на пол. – Думал, сдохну к чертям собачьим...

Ксения и уселась прямо на пол. Что он там сказал? Собачьим?

– Бос! – излишне громко позвала она, чтобы скрыть собственную неловкость. – Ну где ты там? Иди сюда немедленно, я должна тебя погладить, а то вообще никогда не успокоюсь.

На следующий день Ксения решила отправиться в магазин и накупить себе нарядов – деньги просто тянули карман. От хождений по магазинам у нее поднялось настроение, зато стали отниматься ноги. Она едва доплелась до дома и тут же стала звонить в ресторан – заказывать еду на ужин. Если Соболь хочет изысков – пожалуйста! Она закажет изыски. А потом купит огромную кулинарную книгу и научится готовить сама! Она сможет! И ей даже на минуточку показалось, что именно ее он и имел в виду. Она страшно покраснела, опустила глаза, и ноги ее налились свинцом.

Ближе к вечеру этого же дня в дверь квартиры позвонили.

Наученная горьким опытом Ксения двери открыла, но монументом встала на пороге:

– Вам кого? – строго спросила она у пышной дамочки с чемоданом.

Дамочка была спелого возраста, с крепкими, яблочными щеками, крутыми бедрами и решительным нравом.

– Хозяин дома? – толкнула она свой чемодан прямо в ноги Ксении. – На работе, наверное? Я его жена, отойди.