Семь секунд до конца света

– Минуту – в год? – задумался Пит.

– Или в день, или в час – это зависит от настройки, – ответил Сигал. – Я растягивал секунду в день и спокойно обходил все уголки этой яхты. Ты же понимаешь, пока я не оставался на одном месте слишком долго, видеть меня никто не мог.

– Ты брал одну секунду? – переспросил Пит. – Но можно, наверное, и не одну?

– Можно и не одну, – кивнул Сэм. – В принципе можно сколько угодно, но тут есть одна тонкость: ты должен быть абсолютно уверен, что все то время – секунда, минута, неделя, – которое ты берешь, у тебя действительно есть, потому что ты берешь его вперед, как бы в кредит. И если ты схватишь час, не зная того, что на сороковой его минуте тебе на голову должен упасть кирпич, то что попадет в заброшенную сеть? Сорок минут жизни, плюс кирпич на темечко, плюс двадцать минут смерти! Всё, как ни тяни, а кирпича и кладбища тебе уже не избежать, они заложены в программу.

– Вот как? – Пит поежился.

– Еще и не так! – Сэм кивнул, ужасно довольный его испугом. – Теперь кирпич будет падать на тебя не секунду, а день, неделю, месяц: ты спишь – а он летит, ты завтракаешь, потом обедаешь, ужинаешь – а он летит, ты смеешься, плачешь, молишься, сходишь с ума – а он летит, летит, летит! У-у-у-у, ду-дух! – Сигал поднял и резко опустил руку, показывая, как роковой кирпич летит, летит и прилетает.

– Я понял, понял, – невольно вздрогнув, сказал Пит. – Может быть, мы уже оставим этот кирпич в покое? Пусть себе летит… У меня есть еще вопросы.

– Например? – Сэм склонил голову на плечо, как птичка, и замер, оживленно блестя глазами.

– Например, скажи мне, пожалуйста, для чего ты вообще бродил по судну в своем растянутом времени? – спросил Пит. – И зачем ты парализовал охранников? Нет, я понимаю, мне они тоже безумно надоели, но парализовать – это, по-моему, слишком. Дал бы им, пользуясь своей невидимостью, по-простому, в ухо, и достаточно, люди все-таки на работе, при исполнении служебных обязанностей.

– Ой! – жалобно вскрикнул вдруг Сэм Сигал, детским жестом испуганно прикрыв рот ладошкой. – Ты меня заболтал! Я совсем забыл, зачем пришел, ох, я же хотел заранее предупредить тебя, что будет дальше, замолчи и послушай…

Дальнейшее произошло непонятно и незаметно: только что Пит смотрел на взволнованного Сэма, открывая рот, чтобы вставить какую-то реплику, а уже в следующий миг без сознания – и без видимой на то причины! – валился обратно в койку.

21.

Грузовоз «Верена», обитаемый космос

Конкурс был дурацкий – что-то по части защиты меньших братьев, и участвовать в нем не было никакой необходимости, но судно с тремя сотнями откровенно скучающих людей на борту тащилось так медленно, что казалось – полету конца-края не будет. Пассажиров надо было развлекать, да и просто отвлекать – от тягостных дум, например.

Все на «Верене» знали, что конечным пунктом назначения является захолустная планета Лиан, и мало кому хватало выдержки держаться в стороне от жарких споров на тему «Есть ли жизнь на Лиане?». Святая вера подавляющего большинства колонистов в Тревора Всемогущего дарила этим нищим духом надежду на царствие небесное на Лиане, но в экипаже «Верены» было немало скептиков.

В общем, дурацкий конкурс подвернулся кстати, чтобы хоть чем-то занять людей. Гринвуд, не долго думая, поручил разработку проекта дураку из дураков, второму помощнику Сандерсу, в полной уверенности, что тот позабавит народ, но в процессе это гиблое дело тихо похоронит.

Как бы не так! Сандерсу даже на это ума не хватило! Ознакомившись с условиями конкурса, изложенными в буклете, который мимоходом забросил на «Верену» скоростной почтовый бот, Сандерс остро прочувствовал необходимость душевного отношения к разного рода парнокопытным и перепончатокрылым. При поддержке и участии прочих жизнерадостных идиотов он настрочил эпическое произведение, посвященное единственному зверю, когда-либо встречавшемуся автору в коридорах грузовоза «Верена». Опус тут же отправили на Марс организаторам конкурса, и очень скоро стал известен его результат. Любовно выписанный Сандерсом со товарищи трагический и прекрасный образ Таракана Обыкновенного до основания потряс безмозглое жюри, и судьба специального приза была решена единогласно. Гринвуда эта история поначалу только позабавила – выходит, и он тоже оказался дураком!

Сообщение об успехе тараканолюба Сандерса пришло в среду. Гринвуд ознакомился с соответствующей радиограммой и тут же о ней позабыл. Голова в это утро у него была занята другим. С почтовым ботом, в очередной раз проскочившим мимо черепахи-грузовоза, Гринвуд получил посылку. Принес ее ему все тот же Сандерс – вместе с новым прозвищем. Команда уже второй месяц упражнялась в остроумии, придумывая кличку для капитана. Традиционное «Первый после Бога» звучало слишком тяжеловесно.