В когтях ястреба

Незаконнорожденный, но милостиво пригретый графом Одо был, так сказать, всеяден: его привлекали женщины всех сословий и возрастов, но сами любовные утехи молодца выходили далеко за рамки общепринятых и дозволенных. Некоторых женщин, которые имели несчастье появиться в его комнатке под крышей, уже больше никто и никогда не видел.

Из трескотни двух милых болтушек моррон сделал вывод, что ему следует поторопиться, поскольку своенравную госпожу Курье угораздило попасть не просто в рабство, а в очень нехорошие руки. К счастью, он теперь знал, где следовало искать апартаменты его противника по двум поединкам. Барон чувствовал, что грядет третья, решающая схватка, и хоть до сих пор он каждый раз побеждал, в сердце моррона закралась тревога.

Наконец-то горничные ушли, и хоть во время дальнейшего пути барону попадались навстречу охранники да служители, так долго он на одном месте уже не задерживался. Всего за четверть часа, а может, даже раньше, барон обнаружил лестницу, ведущую на мансарду, а значит, и к апартаментам жестокого сластолюбца. Ошибки быть не могло, из-за двери наверху раздавались протяжные стоны и крики. Он нашел тех, кого искал, и сгорал от нетерпения поскорее закончить расправу и вернуться к своим делам, то есть, попросту говоря, завершить затянувшийся побег.

Воспитанные люди стучатся, прежде чем войти, а если их руки заняты, изыскивают иные способы оповестить хозяев о своем присутствии. В правой руке барона был зажат меч, а левая держала замотанную в холст сферу, поэтому, недолго думая, Штелер ударил по замку ногой, не только вежливо оповестив Одо о своем визите, но и избавив молодого человека от необходимости отрываться от важного дела и открывать дверь. Хоть створки и были крепкими, а врезанный замок и выглядел внушительно, но они не смогли выдержать резкого и мощного удара, в который барон вложил всю злость и обиду, накопившиеся за последние дни. К тому же Штелер устал. Ну сколько можно убивать одного и того же противника, становящегося к тому же после каждого воскрешения все сильнее и ловчее?

Дверь распахнулась, а левая створка слетела с петель и ударилась об пол, отчего по всему помещению под крышей прокатился гулкий звук, протяжный и заунывный. Нога моррона переступила порог, через который часто проходили женщины, но никогда мужчины, кроме разве что самого сластолюбца Одо и старшего сынка графа, наверняка время от времени принимавшего участие в пикантных развлечениях своего братца.

Глазам барона тут же предстала странная картина, увидеть которую он совсем не ожидал. Довольно большой и хорошо меблированный чердак представлял собой нечто среднее между экстравагантной спальней юного любовника, вечно витавшего среди облаков романтических настроений, комнатой неряшливого солдафона, забывающего чистить кирасу и сапоги, и камерой опытного палача, использующего вместо пыточного стола широкую трехспальную кровать и знающего множество хитрых приспособлений, чтобы обездвижить жертву и причинить ей максимум телесных страданий.

Посреди кровати лежала привязанная за руки Линора. Из всего многослойного платья на наставнице осталась лишь искромсанная ножом нижняя юбка. Однако не необычное убранство комнаты и отнюдь не обворожительная нагота прекрасного женского тела привлекли внимание моррона и поразили его настолько, что он застыл в дверях. Посреди груды раскиданных по полу лоскутов изрезанного платья в луже собственной крови лежал широко раскинувший руки мучитель. Одо еще не умер, грудь юноши едва заметно вздымалась, а из его разбитой головы текла кровь. Как только удивление прошло, моррон мгновенно воссоздал в голове картину несчастного, а может, и счастливого случая (в зависимости от того, как посмотреть). Увлекшись срезанием одежды с новой рабыни, мучитель позабыл об элементарных мерах безопасности и не зафиксировал веревками ее ноги. В результате один-единственный толчок ноги сопротивлявшейся жертвы привел к трагичным для него последствиям. Ярость и отчаяние придают людям силы, и женщины, которыми хотят овладеть, вопреки их воле, отнюдь не исключение из этого правила. Удар красивой ножки отбросил потерявшего бдительность юнца далеко от кровати, и при падении Одо налетел затылком на острый угол стенки камина. Все было просто, но в то же время и необычно. Штелер приготовился к сражению и никак не ожидал, что дамочка, способная лишь ворчать да бросаться безосновательными обвинениями, выполнит за него большую и самую опасную часть работы благородного освободителя.