Моя вечная жизнь

Люди внушаемы. Те, у кого еще не было возможности дать вам оценку на основании личного общения, для начала с готовностью принимают ту планку, которую ставите вы сами.

В юности я была катастрофически застенчива, и все мои внутренние барьеры сохранились, однако со временем я научилась летать выше них. Из-за этого иногда кто-нибудь (обычно обиженный мужчина) упрекает меня в высокомерии и заносчивости, но я предпочитаю другую формулировку: я просто знаю себе цену и никогда не опускаюсь до распродажи!

Шампанское в дирекции я на сей раз не пила, время дорого. Только проведала свою ячейку и взяла из шкатулки номер два пяток дублонов – знакомый антиквар в Лондоне обещал за них хорошие деньги.

Те монеты, которые я продала в прошлом году, позволили мне реализовать одну давнюю глупую мечту (это она висела теперь у меня на шее, нещадно слепя своими сверкающими гранями завидущие глаза банковским девочкам) и несколько более или менее серьезных проектов. Самый важный из них как раз вступил в решающую стадию, и я хотела иметь уверенность, что встречу час «икс» в полной финансовой боеготовности.

Очень довольная своей предусмотрительностью, я вышла из банка и тут же убедилась, что по части способности предвидеть сюжетные повороты моему человеческому разуму до высшего космического ого-го как далеко. Я-то сетовала, что мне не удалось еще в аэропорту избавиться от неудобных вечерних босоножек, а оказалось, что это и к лучшему!

Неустойчивый высокий каблук подвернулся на ступеньке, я вынужденно остановилась, посмотрела под ноги и только поэтому не наступила на котенка.

Он сидел на самой нижней из трех ступенек, маленький, взъерошенный, похожий на ватный комок, и был бы почти неразличим на фоне белого мрамора, если бы не его глаза – большие, круглые, как бирюзовые бусины.

Животное без хозяина – это само по себе нонсенс в цивилизованной стране, а тут еще такой прелестный!

– Кысенок! Ты откуда здесь взялся, такой славный головастик? – я присела и потянулась погладить очаровательное существо.

Зверек исподлобья поглядел на мою приближающуюся ладонь, прижал ушки и беззвучно открыл розовую треугольную пасть.

– Ну да, да, страшнее кошки зверя нет! – я совсем растрогалась и взяла храбрую кису на руки.

Он был почти невесомый, сплошной пух, и мои пальцы глубоко утонули в густой шерсти. Она была совершенно белой, но радужно заискрилась, едва я вышла из тени флага над крыльцом на ярко освещенную улицу. Я понюхала мягкую кошачью спинку и констатировала:

– Ты чистый, пахнешь шампунем! Значит, точно не бродячий. Тогда где же твой ошейник?

– Есть более важный вопрос – где его хозяин? – подсказал недовольный внутренний голос. Избегая даже мыслей о семейной жизни, я не планировала обзаводиться домочадцами, даже четвероногими. Хотя… Может, котенок – это именно то средство от одиночества, которое мне в моей новой сущности вполне подходит?

У Даниэля, я знала, в его последней жизни была собака, и он пошел на очередное превращение только после того, как она умерла. Кошки живут недолго, в среднем лет десять, а я не планирую обновляться так скоро, значит, мне не придется бросать четвероногого друга, он оставит меня раньше…

– Положим, это так. Но ведь необязательно усыновлять этого конкретного котенка? – раздосадованно молвил внутренний голос. – Сейчас он будет тебе мешать!

– Нисколько он мне не мешает! – возразила я вслух.

Весенний ветерок ерошил шерстку на кошачьей спинке. Неподвижный, как меховая оторочка на рукаве, котенок чинно сидел у меня на локте, не возился, не мяукал и вообще производил впечатление на редкость спокойного существа. Казалось, ему абсолютно все равно, потерялся он или нашелся.

– Ты как маленький Будда! – сказала я ему, оценив поразительное безразличие маленького зверька к поворотам судьбы.

И все-таки, откуда он взялся?

Я завертела головой, озираясь в поисках открытого окна или балкона, откуда этот невозмутимый комок пуха мог упасть на улицу, но увидела только распахнувшуюся дверь, из которой буквально вывалился полуодетый мужчина с лицом, измазанным пеной.

Приволакивая ноги в спадающих тапках и на ходу застегивая непослушную пуговицу на поясе застиранных джинсов, он бежал ко мне с криком:

– Максик! Максик!

По дороге крикун потерял висевшее у него на шее полотенце, но даже не остановился.

– Это ты, что ли, Максик? – спросила я котенка. – А это, видимо, твой хозяин?