Моя вечная жизнь

– Гутен морген.

– Гутен морген, гутен таг! Бьем по морде, бьем и так! – проскандировала я знакомый с детства антифашистский слоган и перешла на чистый русский:

– Что с рукой-то? Помощь нужна?

– Батюшки святы, неужели мне повезло? Ты наша?! – девчонка вмиг просветлела. – Ой, как я рада!

– Меня зовут Анна, – представилась я.

– А я Галя!

Рыжая нахально оглядела меня с макушки до пяток, для чего ей пришлось задрать голову, так как ростом девица не вышла. Зато у пигалицы роскошный бюст – не иначе четвертого размера.

– Отличные ноги! – закончив осмотр, похвалила она. – Из нас двоих получилась бы шикарная кукла Синди!

Я усмехнулась и процитировала Гоголя:

– «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмичу, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича – я бы тогда тотчас же решилась!»

– Чего-чего? – Галя явно не дружила с русской классической литературой. Она озабоченно оглянулась и перешла к проблеме более насущной:

– Ань, я там в ванной карниз со шторкой на пол обрушила. Поможешь присобачить его на место, пока баба Зоя не пришла? Старая грымза уже, небось, ползет по лестнице выяснять, что тут за возня и неуставные звуки!

Старой грымзой бабой Зоей рыжая грубиянка окрестила нашу квартирную хозяйку, пожилую фрау Марту Зоер, у которой, оказывается, еще и матушка имелась, совсем старенькая бабуля в возрасте за девяносто лет. Вторую бабушку моя соседка вовсе непочтительно, но зато весьма остроумно именовала «Зоя из мезозоя» или просто – фрау Мезозоер. Допотопная фрау Галине была чрезвычайно несимпатична.

– Шпионка дряхлая моя! Не иначе еще старой нацистской выучки, – сердито объясняла мне рыжая, пока мы с ней торопливо водружали на место слетевший с креплений карниз с пластиковой шторой. – Сидит, как в засаде, в каморке на первом этаже, и при каждом шорохе высовывается посмотреть, что да как. И, если что, сразу дочурке на второй этаж сигналит – палкой в потолок стучит. Это у наших бдительных фрау такая система оповещения. Стоит из комнаты выйти – баба Зоер уже тут как тут: «Гутен таг, гутен таг!» Чего, мол, изволите?

– Культурно это называется «ненавязчивый сервис», – улыбаясь, объяснила я.

Соседка мне понравилась. В ней чувствовался темперамент, а я люблю людей с горячей кровью. С ними не надо понижать голос, дозировать шутки, придерживать ругательства и гасить до норм пожаробезопасности пылкие чувства.

– В гробу я видала такой сервис! – возразила Галина. – Представь, я тут как-то хотела парня к себе привести, так мы с ним за полквартала подкрадывались к дому, как партизанские взрывники к обреченному железнодорожному мосту, и все равно фрау Мезозоер нас засекла! И заградотряд выслала: только мы с парнем в дом вошли – а баба Зоя уже висит на перилах третьего этажа, как пыльный коврик, и пальчиком качает: «Найн, найн!»

– Так и не сбылось? – посочувствовала я.

– Почему не сбылось? Просто не здесь, – рыжая плутовато улыбнулась. – К счастью, в этой чудной местности полно подходящих местечек!

– Это здорово.

Вопреки сказанному, я помрачнела.

Если в Бад-Вильдбаде очень легко организовать интимное свидание за пределами специально отведенных для этой цели мест – отелей, мотелей, гостевых домов и прочего временного жилья, это облегчает задачу тому, кого я должна остановить, и осложняет ее мне.

– Да уж, задачка получается с тремя неизвестными, – подсчитал мой внутренний голос. – Неизвестно, кто. Неизвестно, с кем. Неизвестно, где! Как будешь решать?

Я уже думала об этом.

– Интуитивно, – буркнула я.

– Что ты говоришь?

Чтобы посмотреть на меня, Галина отвернулась от потемневшего старинного зеркала, перед которым вдохновенно и экспрессивно рисовала себе лицо кинозвезды.

– Так, мысли вслух, – отговорилась я. – Ты еще долго? Очень хочу есть.

– Сейчас ты насладишься завтраком в компании полуживого ископаемого, – пообещала соседка и хорошенько нарумянилась – не иначе для того, чтобы за завтраком выглядеть живее всех живых.

Насчет чуткости слуха нашей квартирной хозяйки Галина не преувеличила. Фрау Марта встретила нас на лестничной площадке, сердечно приветствовала двойным гутенморгеном и, убедившись, что мы заняли места за столом, ненадолго удалилась, чтобы вернуться с подносом:

– Битте, битте!

Завтрак традиционный европейский: вареное яичко, йогурт, колбаска, сыр, масло, булочки, джем и вволю кофе. На стадии торжественного выноса большого медного кофейника к нам присоединилась фрау Зоер-старшая, она же Мезозоер. Я по-настоящему оценила меткость прозвища, лишь когда увидела эту достославную особу воочию.