Моя вечная жизнь

– Мне нужно направо, в Ниццу, – объявила я.

– Значит, мы попутчики, – как мне показалось, с удовольствием, констатировал водитель. – Тогда давайте знакомиться! Я Рэй.

– Анна, – кивнула я, хотя вовсе не считала, что нам обязательно нужно познакомиться.

– Вы не француженка, – догадался он.

– Нет, я иностранка, – я повернула голову и посмотрела любопытному в глаза. – И в Ницце мне нужно в аэропорт. Сегодня я улетаю.

– Как жаль! – это прозвучало вполне искренне и положило конец назревающему перспективному знакомству.

Через двадцать минут Рэй высадил меня у здания аэровокзала. Поблагодарив доброго человека – от денег он отказался, – я пожелала ему счастливого пути, куда бы он ни вел, и шагнула с июньского солнцепека в приятную прохладу кондиционированного зала.

По твердому покрытию пола злополучные каблуки гремели со звоном, словно я топала в сапогах со шпорами! На меня оглядывались и даже засматривались. Представление продолжалось.

– Выброшу при первой возможности! – сердитым шепотом пообещала я проклятой обувке и ускорила шаг.

Регистрация на рейс «Ал-Италия» Ницца – Милан уже началась. Я не обманывала того парня с яхты, когда сказала, что очень спешу.

Я соврала ему, когда сказала, что ничего не помню.

Я прекрасно помнила свой сон.

Синий день, цветущая груша, мягкое ложе в травяных зарослях, тяжесть мужского тела и повелительный шепот – это все было не мое, не из моей жизни! И лица Даниэля таким – лучезарным, торжествующим, убийственно прекрасным – я никогда не видела. В моей истории все было наоборот: сияющий лазурный взгляд погас, гладкое юное лицо сморщилось и застыло жуткой маской, сочный голос высох и выдохся хрипом.

В моей истории Даниэль умер, а я забрала себе его жизнь и стала на двадцать пять лет моложе [Подробнее читайте об этом в романе Е. Логуновой «Вкус заката».]. Примерно на двадцать пять – о полной точности с этой метафизикой говорить не приходится.

Мой друг Даниэль был сексуальным вампиром – так я для простоты и понятности называю про себя таких, как мы. Вампы. Вслух, а также для красоты и романтичности, говорю о нас «Алые Ангелы». Именно «о нас», а не «о себе», потому что факты, обнаруженные мои другом Павлом (не вампиром и отнюдь не ангелом, с какой стороны ни посмотреть), уверенно свидетельствуют: в мире есть еще, как минимум, несколько человек, способных убивать любовью.

Я не знаю, как долго это продолжается и как давно началось. Это может сказать лишь тот, чей жизненный путь жутким образом напоминает спортивную эстафету: каждый новый этап начинается с передачи факела, но вместо символического огня он забирает себе чью-то молодую жизнь – и это может продолжаться вечно… Если только предел череде смертей, отмечающих Его бесконечный путь, не положит другой Алый Ангел.

Наверняка можно сказать, что это может быть только женщина. Женщина-вамп не в переносном смысле, а в буквальном. Особенная женщина, отмеченная той же самой печатью – не скажу «дьявольской», потому что не думаю, что древняя могучая сила, изначально присутствующая в каждом из нас, является чистым злом. Она не проклятие и не благословение – просто великая природная мощь, которая, как магия, творит и добро, и зло. Результат применения – в большой степени вопрос личного выбора.

К сожалению, у жертвы никакого выбора нет. С того момента, когда она вовлечена в магический периметр постели, ее судьба решена. Алый Ангел убьет ее, иначе быть не может. Это, конечно, ужасно… Но и прекрасно!

Я могу привести несколько аргументов в защиту Алого Ангела (по понятным причинам, я заинтересована в оправдании). Во-первых, жертва всегда вступает в контакт добровольно, охотно и радостно, следуя собственному желанию и обоюдной симпатии, а то и любви. Конечно, она не знает, что ее ждет. А если б знала? Может, все равно решила бы, что сказочная ночь с Алым Ангелом стоит дороже, чем долгая серая жизнь?

Я задумалась и не обратила внимания на обращенные ко мне слова. Служащий вынужден был повторить:

– Мадам, простите, но вам придется снять обувь!

Виновато улыбаясь, сотрудник службы безопасности указывал на мои вечерние босоножки.

Я с трудом сдержала стон. О чем я думала, покупая эту обувь?!

– Да уж, конечно, не о том, каково в них будет бежать от мужчин! – ехидно ответил мой внутренний голос. – Скорее, наоборот!

Это было справедливое замечание, и оно меня разозлило. Впрочем, злость – это как раз обычная человеческая реакция на справедливые упреки.