Моя вечная жизнь

– Я помню нас с тобой вчера в бассейне, – Алекс кивнул, и голос его утратил жесткость, а в глазах появился мягкий блеск.

Я замерла, ожидая продолжения, но мы явно неудачно выбрали место и время.

– Молодые люди, это конечная остановка. Позвольте выйти! – проскрипела похожая на мультипликационную старушку Шапокляк маленькая бабулька с большим ридикюлем.

Мы с Алексом подались в разные стороны и пропустили на выход и старушку Шапокляк, и еще дюжину пожилых граждан и гражданок. Все они взяли курс на Летний театр. Выйдя из вагона последними, мы с Алексом двинулись туда же.

Признаюсь честно: представления я не запомнила, хотя от души хохотала над остротами и пантомимами. Актеры демонстрировали незаурядное мастерство, извлекая комический эффект буквально из ничего. Когда Дзанни уплетал мнимые вишни и стрелял их воображаемыми косточками в публику, зрители пригибались! Сюжет, как положено в комедии-дель-арте, строился на любовной интриге, в которой юные влюбленные преодолевали противодействие старых и скупых отцов с помощью ловких слуг.

– Бессмертный сюжет, – справедливо заметил Алекс.

Он следил за происходящим на сцене более внимательно, чем я. Я пропустила мимо добрую половину монологов: у меня в ушах шумело так, словно я сидела не на лавочке в театре, а на камнях у бурного моря. Закрывая глаза, я слышала размеренный гул набегающих волн и инстинктивно хваталась за Алекса, чтобы меня не смыло в воду.

– Можно подумать, что ты смотришь не комедию, а фильм ужасов! – пошутил он и где-то в середине второго акта крепко обнял меня.

С этого момента театральные маски и вовсе перестали для меня существовать.

После спектакля мы долго гуляли по парку, больше похожему на заповедный лес, в котором для пущего удобства фей, эльфов и гоблинов какие-то работящие гномы проложили удобные пешеходные дорожки.

На замшелых валунах у руин старой мельницы Алекс читал мне стихи. На удивительно ровной зеленой лужайке, прорезанной извилистой линией ручейка, он подхватил меня на руки. А под неохватной, упоительно благоухающей старой сосной мы впервые поцеловались.

Это было не просто приятно, а очень приятно и чертовски многообещающе! Я мгновенно потеряла голову и очнулась, лишь когда услышала тихий смех.

– М-м-м? – вопросительно и немного обиженно промычала я, неохотно открывая глаза.

Еще никто не смеялся надо мной в такой момент!

– Ты опасная женщина!

Это мне и раньше случалось слышать, но на сей раз комплимент сильно обесценил придушенный хохот, который я не только слышала, но и ощущала, потому что Алекс часто вздрагивал.

– Еще пара минут – и я ушел бы из парка в лохмотьях, как оборванец Дзанни!

– В смысле?

Я потрясла головой, проветривая и освежая мозги, и осознала, что сжимаю в кулаке какую-то мелкую вещицу. Посмотрела, увидела на ладони пластмассовый кружочек с дырочками, виновато охнула и пристыженно посмотрела на Алекса. Его сорочка, напрочь лишенная пуговок, распахнулась до пояса.

– Ой, прости!

– Ой, прощаю! – он нежно поцеловал меня в висок.

– У меня в сумке найдется пара булавок, можно застегнуть ими твою рубашку, – продолжая смущаться, предложила я.

– Не надо, я просто застегну пиджак.

Я отодвинулась, чтобы не мешать новоиспеченному оборванцу приводить себя в порядок, и только тут заметила у него на груди медальон.

Нет, не медальон – просто кулон, тот самый, что был у Рози: молочно-голубое веретенце с дырочкой в верхнем заостренном конце.

– Вы с мамой носите талисман по очереди? – я машинально задала вопрос и тут же пожалела об этом.

Может, Алекс таким оригинальным образом борется с наследственной предрасположенностью к серьезному заболеванию – чем там хворает Рози, я не знаю? И вообще, считается, что талисман – вещь крайне личная. Даже более интимная, чем зубная щетка! Во всяком случае, по поводу зубной щетки я никогда не слышала предостережений, будто с ней нельзя расставаться.

– Нет, это мой, – как я и ожидала, Алекс ответил неохотно.

И тут же спрятал кулон под рубашку.

Видя, что он не расположен к этой теме, я, конечно, не стала расспрашивать о предполагаемой магии семейного талисмана и свела свой интерес к банальной демонстрации эрудиции:

– Кажется, это лунный камень.

– Или ляпис экзелис.

Последние слова Алекс произнес так тихо, что я их толком не разобрала. Но было ясно, что разговор о таинственных камнях лучше свернуть, и я так и поступила: