11  

– Вот, теперь ты готов. Как, в седле держаться умеешь?

– Не знаю, – легкое пожатие плеч.

– Что ж, ладно, я тебя научу. А пока поедешь в одном седле со мной, – мужчина пожалел, что здесь не в ходу кареты, паланкины ему не нравились из-за медлительности.

– Хорошо, – кажется, юноша даже доволен этим фактом.

Взяв Зариме под руку, Интар направился к конюшне. Зная норов своего коня, мужчина решил сначала познакомить их. Но, к удивлению Интара, при приближении Зариме конь повел себя несколько странно: сначала полез знакомиться, позволяя чужой ладони ласково пройтись по храпу, потом встал, как вкопанный. Сам юноша доверчиво протянул мужчине руку, помогая втащить себя в седло.

Медленной рысью они выехали за ворота, и город принял их в свои объятья. Пользуясь тем, что вечерние улицы малолюдны, конь сам убыстрил бег почти до галопа. Зариме это ничуть не взволновало. Его даже не потребовалось придерживать сильнее. Юноша словно врос в седло перед Интаром. Даже не верилось, что у него совершенно нет опыта верховой езды.

Для первого раза Интар решил свозить Зариме к морю. Там в такое время почти безлюдно, если не соваться в портовую зону, – то, что нужно для юноши, слишком много времени проведшего в четырех стенах. Конечно жаль, что он ничего не увидит – пейзажи здесь прекрасные, но сам Зариме ничуть не переживал по этому поводу.

Они спешились почти у самой водной кромки. Зариме жадно вдыхал морской воздух. Прислушивался к гулу моря, но держался на почтительном расстоянии от пенных волн. На вопрос Интара – к чему такие опасения, юноша понуро ответил:

– Не люблю воду. Она холодная и чужая.

– Море может быть теплым, как молоко.

– Не для меня, – вздохнул Зариме, плотнее укутываясь в бурнус.

– Ты не заболел? – всерьез обеспокоился Интар, сделал шаг ближе и пощупал юноше лоб. Кажется, тот сам подставился под руку. – Горячий, – констатировал мужчина. – Очень похоже на жар.

– Нет, все в порядке, – возразил Зариме. – Просто я всегда такой. Я же вырос в пустыне.

Тут Интару было нечего возразить. Потомственных бедуинов он как-то не щупал. Поэтому сказал:

– Что ж, тогда завтра просто поедем в гости. А сейчас домой.

– Хорошо.

Зариме легко и непринужденно поймал узду коня и протянул ее Интару. Тот взял, и уже помогая юноше забраться в седло, спросил:

– Ты раньше ездил на лошади?

– Нет, только с вами.

– И не боишься?

– Чего?

– Хотя бы моего коня.

– Зачем? Он же хороший!

Словно в подтверждение своих слов парень потрепал конскую холку, и конь довольно заржал. Интар лишь хмыкнул. Он прекрасно помнил, как эта черная бестия до смерти забила копытами неудавшегося конокрада. Хороший, как же! Из конюхов, кажется, только один его не боится.

Интару стало интересно, распространяется ли это странное взаимопонимание только на этого коня или на всех животных? Как-нибудь можно проверить. А сейчас покрепче прижать к себе это изящное тело, чтоб из седла не выпал.

Глава 5. Купец, ведро воды и камин.

Интар сдержал обещание. С первыми вечерними сумерками следующего дня они сидели на шелковых подушках за столом в доме купца Селифа. Тот, конечно, пригласил Интара не только из-за радушия, но и надеясь в дружеской обстановке обтяпать очередную сделку. Весьма солидную, сулящую крупную прибыль, если договориться именно с этим высоким гостем.

Зариме Интар представил как своего племянника, на что купец многозначительно улыбнулся в бороду, а вот два его сына четырнадцати и шестнадцати лет ничего не заподозрили. Но Селиф не был бы купцом, если бы не умел держать язык за зубами. А все знали, что с Интаром шутки плохи.

Пока старшие общались, парни пытались разговорить Зариме. А тот не слишком жаждал общения, отвечая неизменно вежливо, но односложно и без заинтересованности. Правда молодых людей это не останавливало. Они продолжали сыпать вопросами:

– Почему ты не откроешь лицо? Ты ведь не женщина! А песчаной бури здесь нет.

– Мне так удобнее.

– Почему? – младший и от того более непосредственный.

Зариме, не зная, что ответить, поднял голову. На его лице застыло недоуменное выражение. Юноши пристально вгляделись в скрытое тканью лицо, пытаясь различить хоть что-нибудь. Две пары глаз столкнулись с одной, ничего не выражающей. Старший понял первый и отшатнулся, воскликнув:

  11  
×
×