Огненный Хранитель: Путь к возрождению

– Те, кто живут тысячелетиями, как правило, плохо размножаются в принципе.

– А как с этим у вашего народа?

– Мы отправляемся в первый брачный полет лишь полностью созрев, а значит в среднем через четыреста лет после рождения. За долгую жизнь мы можем отложить не более десяти яиц.

– Постой, вы вылупляетесь из яиц? – Интар даже рот открыл.

– Ну да. А как иначе? Ну… мы же драконы.

– Все-таки большую часть времени вы очень похожи на людей.

– И тем не менее у нас вот так вот.

– Но… яйцо ведь нужно высиживать.

– Мы же не птицы! – улыбнулся Зариме, откидывая за спину косу. – Где ты видел высиживающего крокодила? Матери просто охраняют яйцо и держат в сухости и определенном тепле – ведь температура один из важных факторов при формировании пола.

– В самом деле? Это просто удивительно!

– Это природа. Дань тем временам, когда мы имели лишь истинный облик.

– Значит, перерождение вас почти не изменило?

– В физиологии – нет. Это помогло сохранить большинство наших способностей.

– Понятно, – Интара до сих пор будоражили эти «особенности», но он решил, что следует пока осмыслить это. И тут вспомнил, что хотел спросить совсем о другом:

– Да, а о чем вы разговаривали с Памирой наедине? Не думал, что она выставит Мигеля.

– Об Эрнесте. Есть темы, не предназначенные для лишних ушей.

– Вот как? Какие же?

– Эрнест очень дорог Памире, и это может помочь в его излечении.

– Ты всерьез считаешь, что это возможно?

– Да, иначе бы не говорил.

– Но как?

– Не без сложностей. Эрнесту нужен новый смысл, и хорошо, если им станет тот, кому он не безразличен. Любовь привязывает крепче всего.

– Думаешь, Памира согласится?

– Почти уверен. Но согласишься ли ты?

– А что я?

– Эрнест – твой птенец, вы много пережили вместе, и он для тебя тоже много значит.

– Ты прав, – Интар осторожно провел рукой по волосам Эрнеста. – Но лишь частично. Я давно принял тот факт, что наше совместное существование похоже на катастрофу. Мы слишком разные, как это ни банально. Он дорог мне как сын, но его чувства…

– Я понял, – Зариме, видя, как нелегко даются Интару объяснения, коснулся его руки, прерывая. – Тогда Памира может стать выходом для всех.

– Но как?

– Не скажу, что будет легко. Во-первых, Эрнест должен успокоиться и хоть частично принять себя, чтобы стало понятно – испытывает ли он сам что-нибудь к Памире. На пустом месте связи не построишь. Его придется напоить твоей кровью, и моей тоже.

– Ты так говоришь об этом, что просто забываешь, что ты не вампир. Я не перестаю удивляться, откуда столь обширные познания?

– Драконам присуща магия крови – она же как природная. Не всегда удается спасти подопечного от ран, но если жив дракон – повязанный будет жить. И это условие требует… определенных знаний.

– Так ты еще и маг?

– Нет, это нет, – улыбнулся Зариме. – Это не та магия, которую стараются изучить люди, а что-то вроде природных способностей. Навык, если хочешь.

– Весьма полезный притом.

– Согласен, – почти шепотом, и уже указывая на Эрнеста: – Кажется, он давно уже спит.

– Ты прав. Давай осторожно переложим его нормально.

Уложив Эрнеста, словно родители ребенка, они вернулись к себе в спальню, хотя спать не хотелось, несмотря на поздний, вернее ранний час.

– Так когда Ло-Мин хочет видеть тебя? – спросил Зариме, вытягиваясь поперек их кровати.

– Скоро. Через шесть дней.

– Ну, не так уж и скоро, – томно потягиваясь.

– Не хочу его видеть. Слишком большой искус вцепиться в глотку. А из этого ничего хорошего не выйдет – он наш глава, и с ним вся мощь клана.

– А ты возьми меня с собой, и будет легче, – лукаво прищурившись.

– Ты снова решил во что бы то ни стало сопровождать меня? – присаживаясь рядом.

– Это мой долг, – кажется, Зариме только этого и ждал, тут же положив голову на колени вампиру.

– Ты понимаешь, что может случиться, если Ло-Мин тобой заинтересуется?

– И что же? – юноша заинтересованно приподнял голову.

– Все, что угодно. Тут не знаешь, что хуже: милость или немилость. Он может потребовать тебя себе или, наоборот, попытаться извести, усмотрев угрозу.

– Не выйдет ни того, ни другого, – невозмутимо ответил Зариме. – Я твой, не забывай. Только твой. Меня нельзя забрать.