Самый сердитый гном

– Тебе чего-нибудь нужно, почтенная? – спросил Пархавиэль, подойдя к женщине вплотную. – Помочь, может, чем?

– Я только хотела спросить, – неуверенно произнесла служительница, – как зовут моего благородного спасителя и не сочтешь ли ты дерзостью, если я прочту о тебе несколько молитв перед ликом святого Конопия?

– Мобусом кличут, – соврал гном, не собираясь открывать малознакомому человеку свое настоящее имя. – А насчет моленья, как хочешь, дело твое!

Пархавиэль собирался продолжить путь, но девушка резко схватила его за руку и таинственно прошептала, глядя прямо в глаза:

– Не соизволил бы уважаемый гном последовать за мной в Святилище и подтвердить наставнику рассказ об ужасной гибели моих несчастных сестер?

– Нет уж, – испуганно замотал головой гном, – вы, люди, сами между собой разбирайтесь. К тому же кто мне поверит, даже на порог твоего храма не пустят!

– Это не так, – ласково улыбнулась девушка и еще крепче вцепилась в руку гнома. – Мы, служители Единой Церкви, чтим любые создания, в душе которых горит частица Света. Для нас все равны: и люди, и гномы, и эльфы, избранных нет!

– Так ты не из Храма Индория? – наконец-то догадался Пархавиэль, судивший о духовной жизни столицы лишь по рассказам ненавидящего индорианских святош Мартина.

– Нет, – отрицательно замотала головой девушка. – Я сестра Терения, младшая служительница духовной миссии Единой Церкви, что открылась два месяца назад неподалеку отсюда, на юго-западе Цехового квартала.

– Там же только гномы живут! – удивился Пархавиэль, вспомнив слова Каталины.

– В основном, – согласилась Терения, – но среди наших прихожан есть также эльфы и люди, не поддавшиеся индорианскому безумию. Мы призваны заботиться о душах всех истинных верующих, даже если судьба забросила их в проклятые еретические земли Филании.

«Вот те на! – восхитился гном, слушая речь девушки, обличающей последователей Индория. – С виду тихоня и скромница, а такую речугу толкает, хоть куда! Согласиться, что ли, и посетить богадельню, делать-то до заката все равно нечего? Может быть, святош да прихожан порасспрашиваю и что полезное узнаю!»

– Ладно, уговорила, пошли, – перебил Пархавиэль разошедшуюся в приступе праведного негодования служительницу. – Только недолго, а то у меня от голодухи брюхо сводит. Надо бы еще раздобыть чего-нибудь подкрепиться.

– Наш долг, – гордо вскинула голову вверх Терения, – помогать всем страждущим, голодающим и обездоленным, именно этим мы и отличаемся от…

– Я не убогий там какой-нибудь и голодающий! – взревел рассерженный гном, заставив сестру Терению смолкнуть и отскочить от испуга на несколько шагов в сторону. – Просто пока другим помогаешь, собственное брюхо к спине прирастает!

– Ты неправильно понял, у меня и в мыслях не было тебя обидеть, – заискивающе забормотала девушка, часто моргая и интригующе хлопая длинными, загнутыми кверху ресницами.

– Да ладно уж, это ты меня извини, сорвался, – виновато произнес гном, устыдившись своей внезапной вспышки гнева.

Разговорчивая миссионерка оказалась куда более интересной спутницей, чем молчаливая, надменная вампирша. По дороге в миссию Пархавиэль узнал многое о жизни в городе. Вообще-то города было два: сама Альмира, столичный град с фонтанами, дворцами, добротными домами городских богачей, и огромное царство цеховых корпусов да убогих трущоб, именуемое Цеховым кварталом. Низшие сословия редко посещали престижные части города, к тому же доброй половине из них, гномам и эльфам, вход был запрещен под страхом смерти, а богачи и аристократы, в свою очередь, не горели желанием полюбоваться на грязь и нищету. Связующими островками между сословиями как в прямом, так и в переносном смысле были Рыночная площадь и Портовый квартал – два крупных центра торговли.

«Коммерция – великая сила, пожалуй, помогущественнее любого божества будет. Ни нашим богам, ни людским не удалось между собой всех объединить, а она смогла! Богачи и бедняки, гномы и люди к одним лоткам ходят и одним делом занимаются: друг дружку обманывают!» – размышлял Пархавиэль, мимоходом слушая высокопарные речи Терении о деянии божественных сил и изредка задавая ей весьма приземленные, насущные вопросы.

– А люди из других кварталов к вам часто заглядывают?

– Филанийская знать погрязла в кощунственном грехе индорианской ереси! – вещала служительница, возбужденно размахивая руками. – Грех, он как мор, заразен! Все они пали жертвами лжи, богохульственного трактования слов святого Индория о наивысшей божественности человека.