Самый сердитый гном

– Ну я, – ответил гном, на всякий случай спрыгнув с подоконника и приготовившись пуститься наутек.

– Выкладывай живее, чаго надоть, я Юкер, – пробасила волосатая гора мышц.

– Не бреши, дядя, Юкера позови! – ответил внешне спокойный гном, хотя его до глубины души взволновало предположение, что придется вступить в схватку с таким грозным противником.

– Так, значит, ты правду Агнессе сказал; Юкера в лицо знаешь, – неожиданно рассмеялась лысая голова, по-дружески хлопнув тяжелой ладонью по плечу гнома. – Ну что ж, пошли!

Великан развернулся и, не снимая массивной руки с плеча гнома, потащил его за собой к дверям кухни.

Душное, наполненное клубами дыма и пара помещение сменилось узким, заставленным пустыми коробками и корзинками коридором, затем, проплутав в темноте по невзрачным подсобкам, парочка свернула в винный погреб. Подойдя к угловой бочке, человек едва заметным движением надавил на крепеж одного из настенных факелов. Рот изумленного Пархавиэля широко раскрылся, часть стены с лязгом и скрежетом отъехала в сторону.

– Ну что застрял, пошли! – легонько подтолкнул верзила Пархавиэля к узкой винтовой лестнице, ведущей куда-то вниз. – Только осторожней, не скувыркнись! Кости по полу разметаешь, никто собирать не станет, – заблаговременно предупредил радушный хозяин подземелья и пошел следом.

Аккуратно ставя ноги на покатые, выщербленные ступени, гном медленно спускался вниз. Правое плечо прижималось к сырой от избытка влаги стене, а обе руки были наготове в любой момент уцепиться за неровные каменные плиты. Где-то там, внизу глубокого колодца, горел свет и слышались тихие голоса, но разобрать, о чем говорили люди, было невозможно из-за постоянного брюзжания провожатого за спиной.

– Ну что встал опять, давай шевели копытами! Заснуть можно, как ты ползешь. Не боись, насмерть ужо не скувыркнешься, а могет быть, еще и поймать успею!

Доброжелательное напутствие великана заставило Пархавиэля неосмотрительно ускорить шаг. Нога соскользнула с края ступени, и гном, потеряв равновесие, полетел вниз. Но буквально в следующее мгновение Пархавиэль почувствовал, как его шею и левую ногу схватили и крепко сжали сильные руки. Человек-гора раскатисто рассмеялся, легко закинул барахтающегося гнома на плечо и быстро побежал вниз. Перед глазами возмущенного таким неуважительным отношением к его персоне Пархавиэля мелькали ступени и покрытые плесенью стены, он кричал, кувыркался и бойко стучал кулаками по спине человека, но попытки освободиться были тщетны. Отвешиваемые гномом тумаки не способствовали его освобождению, а приводили лишь к новым раскатам громкого смеха.

– А вот и мы, принимайте! – пробасил человек, небрежно скинув с себя как охапку соломы все еще барахтающегося гнома.

Пархавиэль больно ударился спиной о каменный пол, тут же вскочил на ноги и хотел было кинуться на обидчика, но вовремя передумал…

Сладить с великаном один на один было непросто, а присутствие в маленькой, завешанной коврами и загроможденной мешками комнате четырех его дружков сводило на нет и без того небольшие шансы гнома поквитаться за нанесенное оскорбление. Конечно же, не все из сидевших за заваленным грязной посудой и начищенным до блеска оружием столом были такими же могучими и огромными, как их товарищ. Один из мрачной компании сотрапезников вообще был женщиной, не воспринятой поначалу Пархавиэлем всерьез.

«Слишком девка молода и красива, чтоб мечом махать, – подвел итог беглого осмотра черноволосой красавицы Пархавиэль. – Наверняка подружка чья-нибудь, а может быть, и всей компании. Люди – народ странный, от них всего ожидать можно!»

Однако Зингершульцо изменил свое мнение, когда девушка немного придвинулась к столу, и свет факелов осветил уродливый, рваный шрам, пересекающий наискосок красивое лицо от левой брови до кончика правого уха. Рана была давнишней и глубокой, даже самый искусный фехтовальщик не смог бы поставить такую обширную метку при помощи меча или кинжала, над лицом девушки явно потрудился двуручный топор или, на худой конец, абордажный крюк.

Люди молчали, они внимательно оглядывали гнома с ног до головы и ожидали, что он начнет разговор первым. Холодные, пронзающие насквозь глаза на суровых, угловатых лицах подсказывали гному, что не стоит лезть на рожон и усугублять и без того сложное положение. Отблески горевшего в камине огня и двух факелов над входом создавали атмосферу таинственности и нереальности всего происходящего. Пархавиэль ожидал, что вот-вот лысый громила или красавица с изуродованным лицом превратится в хорошо знакомого ему по кошмарным снам Омса Амбра и начнет череду изощренных издевательств. Однако зловредный акхр не появлялся, что, как это ни парадоксально, ужасно расстроило гнома. К сожалению, Пархавиэль не спал, он был в плену у кровожадных разбойников.