Банкет с продолжением в ЗАГСе

– Ничего-ничего, – мотнул головой Александр Семенович Никитин, который еще год назад являлся единственным, горячо любимым мужем. – Говори-говори, в лучшем случае продержишься минут двадцать, а потом на телефоне кончатся деньги.

– У меня не кончатся! – рявкнула Арина и снова запела в трубку. – Мамочка, это я не тебе. Так вот, про здание…

– Ты все еще ворошишь угли? – надменно усмехнулся бывший. – Сколько раз я уже говорил, все перегорело. Я тебя вижу – и ничего! Ни искорки. А ты надеешься на костер. Смешно, право слово…

Арина захлебнулась от негодования.

– Да ты… Это у меня все сгорело! И никакие угли я не ворошу. Потому что и углей-то не осталось!

– Хочешь прервать мою лебединую песню? – токовал глухарем Никитин.

– Лебедь? – недоуменно переспросила Арина и вспомнила про телефон. – Да нет же, мамочка! Мой домик не сгорел. Какие угли? Успокойся, я ничего не сожгла. Нет, высчитывать с меня ничего не будут. Успокойся, мне не придется закладывать квартиру! Ты не поняла. Это тут… один прилипчивый ухажер зовет меня. Ему, видите ли, хочется развести костер, нажарить шашлычка из этого, как его… лебедя. Ой, откуда я знаю, где он его поймал? Скорее всего это обыкновенный гусь! Хорошо-хорошо, я ему передам, что гуся лучше готовить в сметане. Мам, я тебе потом перезвоню. Обязательно!

Арина отключила телефон, и отчего-то в ней проснулась уверенность.

– Никитин, скромнее надо быть! Я здесь только из-за Васьки, ты для меня – покойник. Нет тебя, и все! Так что… – Она стала решительно спускаться по лестнице. На середине вдруг с усмешкой обернулась. – Погоди-ка, что ты там говорил? Лебединая песня? Запомни, Никитин, лебединая может быть только у лебедей, а ты… Ну какой ты, к черту, лебедь? В зеркало-то смотрел? Не тянешь. Так только – гусь! Жирный рождественский гусь. Правда, в сметане!

И она весело сбежала вниз.

– Сама ты… – скривился Никитин. – Утка. Рождественская. Главное еще, на лебедя не тяну – жирный. Тут жира-то! Хорошо, что Диана не слышала…

Между тем Диана действительно ничего не слышала, потому что именно сейчас, когда она слегка хлебнула шампанского, а родители разбрелись по залу, она решила, что наконец настал тот священный момент, когда стоит напомнить о себе этому противному Ваське. Да и хрен бы с ним, с Васькой, но уж больно колоритный у него тренер. Или учитель, кто их там разберет… Правда, совсем недавно у них состоялась не совсем приятная встреча, но Диана сама была виновата. Не стоило так открыто выражать свои чувства к Ваське, умнее надо быть. Но сейчас, когда все друг другу чуть ли не братья, самое время исправить ситуацию. Им с Шуриком здесь еще десять дней куковать, и что ей делать – смотреть, как Шурик пыхтит, сгоняя вес? Ф-ф-фу, тоска. Куда интереснее раскрутить этого мачо на отношения. Ему вес сгонять не надо – красавчик. Фигура, глаза… м-м-м, самое то! И главное – не сопливый юнец, наверняка сороковник уже стукнул. Этот, точно, и словечки красивые знает, и всякое обхождение. Интересно, как он будет смотреться, когда окажется у ее ног? Как будет выглядеть Шурик, ее никогда не интересовало – тот сдался даже раньше, чем она обратила на него внимание. А этот… гордый, строгий, куда там! Нет, определенно, ее к нему тянет.

– Васенька, мальчик мой, Вася… – подошла она к подросткам и тут же обратилась к «мачо»: – Вы не подскажете, куда подевался Василий?

– А вам зачем? – спросил под дурачка тренер.

– Мне? То есть как зачем? – захлопала ресницами Диана.

Она прекрасно знала, что ресницы длиннющие, поэтому хлопала ими особенно старательно.

– Я хотела поздравить мальчика с Новым годом и… пожелать ему счастья, – подарила она физруку обворожительную улыбку.

– Хорошо, – все так же придурковатым Иванушкой растянулся в улыбке тот. – Я передам. Он будет совершенно счастлив, как вы и желали.

– Но… я бы хотела сама, – настаивала девица. – Скажите, мы не можем его поискать вместе? Я начинаю беспокоиться за мальчика.

– С чего бы? – дернул бровями Грумов. – Беспокоиться о Василии должен я. Мне по должности полагается. А вы можете отдыхать совершенно спокойно, да и муж ваших стараний не видит. Не оценит.

– Хм! – дернула плечиком Диана и уселась рядом с Грумовым. – Знаете, мне бы с вами посоветоваться…

Она приняла грустный вид. Затем будто бы случайно положила ему тонкую руку на колено и напустила в глаза слезу. В таком состоянии он не мог ее оттолкнуть.

– Я никак не могу найти с Василием общий язык. Посоветуйте, что делать? – Ее прекрасные глаза вонзились в лицо Грумова.