Банкет с продолжением в ЗАГСе

– Я думаю, он на тебя просто не налезет. Овсянку будешь?

Софья скривилась. Ну не ест она овес! Она же не кобыла какая-то, чтоб овсянку трескать.

– Арин, а нельзя прямо сейчас соорудить какую-нибудь курочку жареную, или, например, мясо в сыре?

Арина снова заглянула в холодильник.

– В принципе можно. Все продукты имеются, так что… давай! Твори! Удивляй нас курицей. А я побегу Ваську будить. Сколько ж спать можно!

Сонечка похныкала, но все же направилась к плите, а Арина стала вертеться возле зеркала. Скоро Васька проснется, а у нее еще столько дел: надо накрасить глаза, карандашом подчеркнуть губы, уложить прическу и… появиться во всей красе. Конечно же, исключительно перед сыном!

Перед выходом она еще раз оглядела себя и, довольная, быстро шагнула за порог.

– У меня через полчаса будет уже все готово! – крикнула ей Сонечка вслед.

К Васькиному корпусу Арина почти бежала, но перед самой дверью остановилась. Замерла. За дверью слышались голоса и ребячий смех. Жизнь кипела.

Она решила подождать, пока кто-нибудь не выйдет. Пусть они позовут ей Василия, а заходить туда она не станет. Вдруг нельзя? А то отчитает ее Грумов, как девчонку, вот Ваське стыдно-то будет…

Минуты бежали, но так никто и не появлялся. Через минут десять она уже совсем было решилась войти, но тут дверь наконец распахнулась и показался сам Арсений Михайлович Грумов.

– Здра-а-асьте, – удивленно вскинул он брови. – А ты к нам какими судьбами?

– Да вот, занесло, – дернула плечиком Арина и слегка разозлилась. – Вы, конечно, может, и не помните, но у меня здесь сын.

– И что? Твой сын прекрасно себя чувствует, отсыпается после бурной ночи, и не надо его тревожить.

– Как это отсыпается? – не поверила Арина. – Я же слышу, там уже все проснулись – ходят, разговаривают.

– Не все, некоторые отсыпаются, мы их не будим. В конце концов, они же отдыхать приехали, – объяснял Грумов, наваливаясь на дверной косяк.

Арина растерялась. Ей вдруг подумалось, что мальчик не может так долго спать. А если… Почему этот учитель ее не пускает?

– Он… нездоров?! – тревожно спросила она.

– С чего ты взяла?! Я ж тебе нормально объясняю, спит парень. Он, кстати, не один такой, там половина ребят еще глаза продрать не могут.

– Но сейчас уже пятый час! У него… голова треснет! – заволновалась мать. – И потом, он никогда так долго не спал дома. До трех часов – да. Было. Но чтоб просыпаться в пятом… Пусти меня, я войду!

– Ну, началось, – недовольно поморщился Грумов. – Опять истерики? Я тебе русским языком…

– Ты своим языком другим объясняй. – Арина уже с силой дергала дверную ручку. – Пусти! Не смей держать дверь! Я – мать!!!

Грумов бережно взял ее за плечи:

– Арина, погоди, отойди…

– Убери руки! – уже представляла самое страшное Арина. – Да что ты все время за меня хватаешься?! Как… краб какой-то. Пусти меня к сыну. Немедленно!!!

– Да успокойся ты! Я ж говорю – спит он. Погоди.

– Спит?! Тогда почему ты меня не пускаешь? – взволнованно дышала Арина. – Он что – не один спит, да?! Или что-то там еще?! Почему ты держишь дверь?

Грумов решительно отодвинул нервную женщину и распахнул дверь – она открывалась в обратную сторону.

– Все просто, – развел он руками.

– Испугался – так и скажи. – Родительница гордо вскинула голову и прошла в дом.

Этот корпус был совсем не такой, как Аринин. Он был намного больше, в центре его располагалась просторная общая комната, и от нее отходили другие, скорее всего спальни. Поди тут догадайся, куда идти.

– Здрас-с-сьте, вы к Васе? – рядом с Ариной послышался звонкий голосок.

Перед ней стояла уже знакомая девочка Маша.

– Да, – растерянно проговорила Арина. – Только я…

– Машенька, проводи гостью в столовую, – вдруг появилась в зале славная старушка Анфиса Львовна. – Добрый день, я помощница Арсения Михайловича. А вы мама Василька? Совершенно замечательный мальчик. Его разбудить?

– А можно я его сама разбужу? – попросила Арина.

– Конечно, – улыбнулась Анфиса Львовна. – Вон их спальня.

Арина осторожно открыла белую дверь, на которую ей указали, и очутилась в маленькой комнате на четырех человек. Правда, сейчас здесь был один Васька. Он лежал на кровати, подсунув под щеку кулак, а одеяло, как всегда, было на полу.

Арина тихонько присела на краешек кровати, подняла одеяло и укрыла сына. Он поежился. Господи, она только сейчас поняла, как соскучилась! И зачем она его отпустила? Спит теперь здесь совсем раздетый, и ни одна зараза даже одеяло ему не поправит.