Ищи ветра в поле

– Ты чего? – зашипела Люся. – Не вздумай нюнить. У тебя от слез нос в два раза увеличивается.

Пришлось наступить на горло чувствам и перейти к другой фотографии.

– Люся, смотри! – взвизгнула Василиса.

Со следующей картины смотрела на них Ирина Григорьевна. Сухорукова сделала из нее девочку-березку. Тоненький стан в белом сарафане превращался в ствол, руками Ирина держала копну кудрей, которые превращались в листья, и ветер играл ими. Ирина была так хороша, что невозможно было отвести глаза. Работа называлась «Дочка старого Леса».

– А что это Ирина делает на ее фотографиях? – подняла брови Василиса.

– Васенька, Ирина – ее дочь, нам же говорили. Так чего непонятного? Талантище! – задохнулась от восхищения подруга.

– Вот честное слово, я бы Пашку не смогла так сфотографировать. Да еще березой…

– Он же мужик у тебя, его в виде пня надо, – посоветовала Люся.

– Ну что, девушки, насмотрелись? Едем дальше? – подошел Василий.

Всю дорогу друзья делились впечатлениями. Работы всем понравились разные, но в целом выставка никого не оставила равнодушным.

– Ну и куда мы сейчас?

– Сейчас можно и в ресторан, – робко предложила Василиса.

– Наконец-то, я тут знаю одно приличное местечко, – обрадовался Василий.

– Это местечко на Старой улице? – невинно поинтересовалась Люся, глядя в окно.

– Нет, это на…

– Плохо. Нам сейчас на Старую нужно. Там Ирбеева Антонина Ивановна проживала. Очень нужно съездить.

Василий только поджал губы. Улица была действительно старой. И дома здесь были старые, деревянные. Однако, судя по адресу, Ирбеева обитала в прошлом здесь в единственном кирпичном коттедже.

– Вот так живут русские пенсионерки, – хмыкнул Василий.

Особняк окружал небольшой участок, зеленевший канадской травкой. Из дома доносились детские голоса.

– Хорошо хоть здесь кто-то есть, не придется закрытую дверь целовать, – вздохнула Люся и подбежала к воротам.

– Люся, подожди, я с тобой, – тяжело вылезала из авто Василиса.

Подруги открыли калитку, и тут же перед ними выросла огромная туша ньюфаундленда. Пес не рычал, он склонил голову набок и удивленно разглядывал застывших женщин.

– Дар! Дарик, ты чего людей перепугал? – подозвала роскошного пса худенькая, невысокая женщина, одетая в скромное ситцевое платье. – Женщины, вы к кому?

– Мы… Мы частные детективы. Хотели вот кое-что узнать о погибшей Ирбеевой Антонине Ивановне, она ведь здесь проживала?

– Здесь… да вы в дом проходите, – засуетилась хозяйка и провела гостей в коттедж.

Внутри дом был обустроен добротно, уютно и без всякой дорогостоящей мишуры. А еще поражало обилие детских игрушек. Они были повсюду: на диванах, на мягких креслах, на подоконниках и даже просто на деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.

– Меня Верой звать, Антонина Ивановна – моя мама, – представилась женщина, усадив гостей за стол. – Вы что-то хотели спросить?

– А это ваш дом? – издалека подъезжала Люся.

– Теперь наш, – тяжело вздохнула Вера.

– Н-ну, неплохое наследство, – поддержала беседу Василиса.

– Наследство? Да нет, вы не так поняли. Видите ли… Антонина Ивановна мне не родная мать. Хотя… Здесь надо рассказывать с самого начала.

У Антонины Ирбеевой не было повода жаловаться на судьбу. Неплохая работа, дома – муж и двое детей, средний достаток. Правда, дом деревянный, без удобств, но зато свой дворик и пусть маленький, но огородик. А главное – согласие и любовь царили в семье. Девочки занимались танцами, а муж был руководителем этого детского ансамбля. Мечта любой матери, чтобы отец бывал побольше с детьми. У Ирбеевых так и было. Жить бы да радоваться. Да, видно, не суждено было. Недоброй зимой юные артисты возвращались с новогодних гастролей: ансамбль выступал в небольшом соседнем городке. Автобус не удержался на ледяном «серпантине» и оборвался с горной дороги. Из тридцати двух человек спасти удалось только четырех. Среди этих счастливцев ни мужа, ни дочерей Антонины Ивановны не оказалось. Жизнь для несчастной женщины потеряла смысл. Позже она так и не могла вспомнить, куда и зачем шла по снегу, по сугробам, по незнакомой дороге. Очнулась от того, что маленькая девочка тянула ее за полу пальто и хриплым от рыданий голосом повторяла: «Мама, я домой хочу, мама». С этой трехлетней крохи и началась новая жизнь для Ирбеевой.

Сначала она приютила у себя маленькую Валюшку, у девочки родители так и не нашлись, хотя Антонина Ивановна добросовестно их искала. Потом отбила от пьяных драчунов беспризорного Дениску, а мальчонка еще и дружка с собой привел. Постепенно Антонина Ивановна вся ушла в детей, обрела новые заботы, погрузилась в работу – кормить теперь надо было не только себя, но и еще троих. А ребята росли работящими, помогали чем могли. Были, правда, и трудности, ну да у кого их нет.