Ищи ветра в поле

– Так и не думай, отдыхай, – лопотала Василиса, выкладывая манты на тарелку. – Обо всех-то разве передумаешь! Я вон газеты читаю, так это же уму непостижимо! То резня, то грабеж, то изнасилование! Слава богу, хоть старух перестали истреблять.

– Мам… Давай о другом, а? Ну дай поесть спокойно. Кстати, этот нелюдь еще не найден, так что по ночам не гуляйте.

– Так вы ищите лучше! Сколько же нам можно по ночам дома сидеть?

– А ты что – мартовская кошка? Куда тебя тянет? Мы и так ищем. Кадецкая вон днюет и ночует на работе. Умнющая баба, самых запутанных глухарей ей оставляют. И это дело тоже ей поручили. У нее там свои счеты. А чего это у тебя глаза загорелись? Ты смотри, к этому делу даже не приближайся, знаю я тебя!

– Да что ж я, совсем неумная? – обиделась Василиса, подкладывая сыну салатик и наполняя высокий стакан пивом.

Она уже всерьез опасалась, как бы Павел после ее разговоров не пристрастился к янтарному напитку, но после стаканчика-другого у Пашки удивительным образом развязывался язык и из него уже можно было что-то вытянуть.

– Я просто о тебе беспокоюсь, – продолжала мать. – Столько сейчас разных напастей. Вот журналистов взять. Журавлева отравили, Данилова вообще с балкона выбросили.

– Чего-то ты, мать, того… Я, например, не слышал ни про какого Журавлева, а Данилова никто никуда не скидывал, сам он в чужую тачку впечатался.

– Вот видишь, аварию ему устроили.

– Да не ему устроили, а он! Напился – ни тяти, ни мамы, а уселся за руль! Ладно еще сам пострадал, а если бы кого другого на тот свет отправил? Будь моя воля, я бы его после больницы за такие вольности – за решетку! Сколько несчастных случаев на дорогах из-за пьяных!

– А это точно, что сам он?

– Куда точнее! Про него даже в «Перекрестке» хотели сюжет показать, только друзья отмазали, вроде как негоже своего брата-журналиста позором клеймить.

– Ну да ладно, чего это мы, хотели ведь отдохнуть, – успокоила сына Василиса и уселась перед экраном.

Вскоре Пашка уже храпел под нестареющую песенку трех мушкетеров, а она все размышляла. Значит, маньяк затаился, как они с Люсей и предполагали. Пашка ничего не сказал про обещание: через месяц подкинуть еще труп. Это и понятно, сын хоть и пил пиво, но есть вещи, про которые он не скажет даже под гипнозом… Ну они-то это и без него знают. И теперь совершенно точно ясно, что травма у Данилова самая настоящая. Даже если он сам ее подстроил, чтобы обеспечить себе алиби, вряд ли смог таскаться по бабушкам после всех этих переломов. Точнее об этом узнает Люся.

Люся же в это время опять сидела у Данилова и заливала ему очередную байку:

– Ой, и не говорите! А я в этом году в Куропаткино ездила, там у моей подруги свекровь живет, так я попала прямо на День смеха! Вы не представляете! Я еще так никогда не смеялась!

– Вы были в Куропаткине? Прямо на Дне смеха? – непонятно чему обрадовался Данилов. – Я тоже был, молодцы сельчане, хорошо постарались. Это у них, конечно, директор птицефабрики умница – нанял хороших организаторов, и праздник получился на славу.

– Вам тоже понравилось? Мне особенно запомнился конкурс на звание «лучший пингвин года», – «делилась впечатлениями» Люся. – Я просто ухохатывалась, когда увидела мужиков в костюмах!

– А когда это было? – не понял Данилов.

– Ну как же, вечером, часов в девять, Помните, все у озера собрались…

– Там вроде нет никакого озера… Это вы тот водоемчик имеете в виду, где утки плавают? Так это же обычная лужа!

– Я вам и говорю в шутку – «озеро»! Ну так там собрались мужчины, на них напялили ласты – и кто быстрее эту лужу перебежит!

– Это же апрель! Холодно еще, какая лужа?

– Поэтому и «пингвины», до чего вы непонятливый! – лавировала Люся. – Там весь народ собрался, помните?

– Вы что-то путаете. Первого апреля в девять часов приезжала известная пародистка, ее за большие деньги пригласили, и весь народ как раз был в клубе. Надо сказать, замечательно выступала. У нее микрофон отказал, так она весь вечер на своем голосе, только чаем горло смачивала, я-то видел, в первом ряду сидел.

– А, ну да, да. Помню. Значит, «пингвины» утром были, я перепутала.

– Утром не знаю, спал до двенадцати. Меня с такими ребятами поселили – студентами радиотехнического техникума, так мы с ними до шести утра песни горланили. Проснулся в двенадцать, пока в столовую сходили, потом фотографии пощелкал, а там уже и домой надо было собираться. Так что утром, может, и были «пингвины», только было уже не до них, честное слово.