Портрет супруги слесаря

Сначала его облаяли собаки, затем хотел обругать сам хозяин дома, но Лешка как-то быстро уединился с Валентиной в маленькой комнате и даже закрыл дверь.

– Вот так люди и начинают спиваться, – пробурчал Мефодий, доставая из холодильника крохотную бутылочку конька.

– Мефодий! – тут же появилась в дверях Валентина – нюх у нее на коньяк особенный, что ли? – Мефодий, ты нам очень нужен, посоветуй, как на твой вкус, что лучше?

– Ты про что? – хмуро поинтересовался Мефодий, стараясь изо всех сил выглядеть равнодушным.

– Пойдем, я тебе все покажу… – трещала супруга. – Вот мне кажется, это фото вообще получилось неудачным. А самое лучшее вон то, а у Алексея другой взгляд. Ты как думаешь, что надо? У тебя свое видение, с точки зрения известного художника…

– Я бы сначала посмотрел на свет, или даже нет. Надо представить образ… – уже надувался от важности Мефодий Сидорович. – Сейчас посмотрим…

Гости собрались как-то очень дружно – назначено было в шесть, а уже в пятнадцать минут седьмого все сидели за столом. И какие-то все возбужденные были, шутки сыпались одна за другой, дамское хихиканье перекрывало мужской ропот и даже звон бокалов. Может быть, дамы были так веселы оттого, что рядом с Татьяной сидел ее новый знакомый, таксист, и трепетно наполнял тарелку любимой всякой вкуснятиной, а возле Михалны важно гудел Коноплев, который даже и не глядел в сторону Валентины? Или оттого, что сама Валентина была весела и все время строила глазки своему мужу? Как бы то ни было, за столом витала атмосфера радости.

– Дорогие гости! – поднялась Валентина и звонко застучала по своему фужеру. – Прошу минуточку внимания! Танечка! Скажи своему молодому человеку, чтобы он налил тебе вина… Мефодий, Павлина Марковна у нас с пустым фужером… Всем налили? Мы здесь собрались с вами, чтобы…

И в это время в дверь позвонили.

Володя пошел открывать, и Валентина тоже подскочила.

– Еще гости! – весело всплеснула она руками. – А я уж думала, все пришли!

В прихожую вошла неизвестная дама, а за ее спиной Володя только с недоумением разводил руками. Зато Мефодий покраснел, потом побледнел, а потом и вовсе пошел красными пятнами.

– Ой, а у вас здесь торжество? – сверкнули глазки у незнакомки. – Я, конечно, специально не подгадывала, но… Если пригласите…

Повисла пауза.

– А вы кто такая? – вдруг спросил Коноплев. – Из издательства?

– Не совсем, – охотно пояснила женщина, присаживаясь за стол. – Я, собственно, не на праздник к вам. Я за Мефодием.

– За ке-е-ем? – вытаращилась Валентина. – За кем вы пришли?

– За Мефодием, – повела плечиками гостья. – А чего вы удивляетесь? Мы с Мефодием уже давно решили жить вместе, а тут смотрю – пропал куда-то, домой не возвращается, я прямо волноваться начала, думала, случилось чего. И вот, пожалуйста! Покупаю я «Недельку»…

– Кто ж ее покупает? – фыркнула Павлина. – Эту газетенку всегда бесплатно в ящики бросают.

– Ну да, не покупаю, бросили, – легко согласилась женщина. – Смотрю – пожалуйста! Фотография моего Мефодия, и рядом портрет. Статья называется «Неизвестные таланты»! Ну я ж разве буду ждать? Я скорее в издательство, нашла там редактора, а он, оказывается, заказал моему Мефодию портрет своей возлюбленной! И, конечно, бескорыстно поделился со мной адресом. И вот я здесь! Мефодий, собирайся. Я все поняла, у тебя творческий подъем, и ты не можешь дарить мне столько же любви, как раньше, но я готова терпеть. Пойдем. Наши кошки по тебе просто сходят с ума!

Вне всякого сомнения, статья в газете для простого жителя города – это довольно существенное событие. А если это еще и начинающий художник…

И все же никто на это теперь внимания не обращал. Все смотрели на гостью, на Валентину и… и даже боялись смотреть на Мефодия.

– Валя… Валюша… Я все объясню… Валя, ты только выслушай! – дрожащим голосом повторял Мефодий и готов был разреветься, наплевав на всех гостей.

Валентина же просто не могла выговорить ни слова.

Только что цветущая, розовощекая, моложавая женщина сейчас стояла вмиг постаревшая, с серым лицом, где яркой насмешкой выглядели голубые тени и веселенькая помада.

– Мефодий… Значит, уже столько любви ей не можешь… – наконец, проговорила она. – И мне тоже… Я же…

– Валенька, да послушай! Ну какая любовь? Я же…

– А я-то, дура! Все списывала на твой талант… – медленно кивала головой супруга. – Думала, увлекся своими картинами. Не до меня ему. Все терпела, все сносила… А ты не картинами, ты вот этой свиристелкой увлекся?